Времена без Героев
Шрифт:
Эдрик и Равен - оба сразу растерялись. Равен, хоть и имел кое-какой опыт в общении с малыми детьми, последние годы обретался в тепличных условиях магической башни и размяк, расслабился. У Эдрика из младших имелись только сестры… В общем, дело шло к тому, что простой плач перерастет, медленно но неотвратимо, в истерику. И тут из-за стен донеслось пение. Пьяное пение, стоит сразу добавить. По звукам выходило, что кто-то, нализавшийся до поросячьего визга, ломился напролом прямо через сад. Под гардарскую походную песню. Никто не знал этого языка толком, только Эдрик сумел разобрать что-то про ковыль в степи да
В общем, несколькими мгновениями спустя Мстислав и Юлий, пьяные, грязные и очень довольные каждый собой и друг другом, ввалились внутрь их укрывища.
– Вы где так долго были?
– грозно спросил их Эдрик, вставая в проходе.
– В корчме, где ж еще!
– как на идиота посмотрел на него Мстислав. И этим окончательно уничтожил шансы на мирный исход дела.
– То есть что, пока мы тут голодали, вы там пировали?!
– возмутился Эдрик.
– Вы хоть нам-то принесли?
– Юлий!
– Мстислав жестом показал ему, что пора бы и поделиться, а базиликанец не заставил себя долго ждать и шваркнул тяжелый, в пуд с лишним поди мешок под ноги приятелям. Там опять-таки что-то хрустнуло и звякнуло…
Разбирать мешок взялся, разумеется, Эдрик. Он бережно, почти трепетно развязал его и начал добывать содержимое наружу… Да…
Нет, было там довольно всякой еды и еда была отборная. Вот только за время пути она успела… нет, не подрасти. Помяться, перемешаться, перепачкать одно другое. Роскошный, ароматный и почти дожаренный поросенок с кашей, в качестве соуса был измазан малиновым вареньем. Ветчине повезло больше - она смешалась с мягким номадским сыром. Круг твердого глассийского сыра во-первых измялся и искрошился, во-вторых измазался какой-то приправой… Наконец, небольшая амфора вина треснула. Хвала богам, в верхней части, так что вылилось немного…
– Господи, какое роскошество!
– потрясенно прошептал Равен.
– Вы, наверное, все деньги за это отдали!
– Отдали довольно!
– удовлетворенно ответил Мстислав, почесав синяк под глазом.
– Еще и сверху приплатили!…
Равен растерянно посмотрел на него, не понимая…
Переглянувшись, гардар с вором заржали еще веселее, их смех подхватил Эдрик, которому, впрочем, с набитым ртом было куда труднее веселиться. В конце концов крошка попала ему не в то горло и он кашлял уже сквозь слезы.
– Осторожнее надо!
– от всей души бухнув кулаком по спине и вбив Эдрика рожей в ветчину с сыром, посоветовал Мстислав.
– Так и помереть недолго…
– Я скорее… помру… от твоей помощи!
– задыхаясь, но перестав кашлять, огрызнулся Эдрик. И тут же снова набросился на поросенка, от которого постепенно осталась треть.
Мстислав широким жестом пригласил к столу потрепезничать остальных. Все достаточно сильно проголодались, так что даже Отто не отказался и свою порцию свинины в виде поросенка и ветчины уплел за милую душу.
– А это -только вам, ваше высочество!
– торжественно провозгласил вдруг Юлий, почти протрезвевший, добывая откуда-то из-за пазухи
– Ну, ты и зверь!
– возмутился Мстислав.
– Всю корчму без сладкого оставил!
Посмеялись, но уже скуднее, не так охотно. Навеселились уже вдоволь, больше не особо сильно хотелось.
– Что делать-то будем?
– уже серьезно спросил Равен, наевшийся первым.
– Стражники нас ищут, теперь еще и вы их разозлили… Хоть без крови обошлось?
– Без крови -не обошлось и обойтись не могло!
– сурово возразил Эдрик.
– Там же Мстислав был! Но нас они искать не будут. Наверное…
Мстислав, сытый и потому в общей трапезе участия не принимавший, шумно выплюнул под ноги базиликанцу виноградную косточку, несколько мгновений перебирал ягоды на грозди, словно выбирая новую. Потом тихо сказал:
– Будут, куда уж денутся! Но мы уйдем еще на рассвете. Чего мы забыли в Вассилиссуме? А ничего! Так что… давайте-ка спать. Утром рано вставать… поесть вот только не получится.
Спорить никто не пожелал. И впрямь, время было позднее, Гелиос почти полностью укрылся за замком и вряд ли стоило тратить скудные часы отдыха на безделицу. К тому же, нажрались от души, в сон начало клонить даже стойкого обычно Эдрика. Он, правда, еще боролся с неумолимо опускающимися веками…
– Ладно, я посторожу!
– недовольно пробормотал Мстислав. Тут же поспешно добавил - Но не всю ночь!…
Ответа ему не последовало. Все спали…
Септимию еще не исполнилось семнадцати лет, но он уже был крепок телом, красив а с подданными - груб и резок. Говорили, причиной тому его невысокий рост, женственные черты лица… и ненависть к матери, которая плавно перелилась на ненависть ко всем окружающим вообще. Впрочем, кесарь был еще достаточно юн, чтобы измениться…
Что до увлечений, их было всего два: охота и женщины. Причем если охота была его любовью, то женщины - лишь развлечением. Он никогда не выбирал одну женщину два раза подряд, хотя мог вернуться к прежней пассии. Он очень редко что-то дарил - опять же почти никогда. И никто из одаренных его вниманием не мог потом сказать, что добился большего расположения, чем другие. Всегда ровен, всегда одинаково жесток и равнодушен к чаяниям женщины… И его притом не слишком волновало, красива она или уродлива, юна, молода или лучшие годы у него позади. Холодный, всех ненавидящий, Септимий одиноко жил в Серебряной Башне - замке на берегу Золотого Пролива и ждал. Ждать оставалось недолго - четыре года - не срок…
Сегодняшнее пробуждение получилось легким и быстрым - минувшим вечером не было пира, с охоты тоже вернулись рано… хорты не взяли след. Кесарь потянулся и сел, косо глянув на очередную женщину, мирно досматривающую утренний сон у него под боком… Севаста Алипия, жена Друнгария Чермного моря, богатырского вида женщина, занимала сейчас чуть ли не половину постели наследника. И даже, похоже, похрапывала во сне.
– И чего я в тебе вчера нашел?
– мрачно спросил ее кесарь, бесцеремонно сдергивая одеяло и рассматривая во всех подзабытых за время сна подробностях. Грудь, настолько огромная, что выглядела страшной, была вся в следах от укусов, на могучих бедрах не скоро сойдут синяки - следы от его пальцев…