Времена грёз. Том 2

Альсури Мелисса

Я помню, когда-то ты грозилась выкинуть трость, если снова попытаюсь взять верх над телом.

Это было давно.

По моим меркам словно вчера.

Хочешь сказать, что я зря это делаю? Мне стоит вернуть контроль?

Нет, просто я рад, действительно рад, что ты стараешься мне помочь и… понять. Мы могли бы стать соперниками или даже врагами в этом теле.

Это было бы сложно.

И всё же. Я благодарен тебе, Софи, и надеюсь, когда-нибудь перестану тебя обременять.

Она замолчала, но от меня не укрылось ее смущение и симпатия, едва не поблагодарила в ответ,

но природная упрямость и вредность так и не дали ей оформить мысль для диалога. Обстоятельства нашей встречи и странной жизни не давали ей делиться хоть каким-то положительными ощущениями.

Обогнув укрытую алым башню, я преодолел ещё один крохотный сквер, разделяющий территорию живыми изгородями, а уже за ним показалось старинное здание молельни, к которой вплотную прилегало последнее пристанище мертвых королей.

Ты был тут раньше?

На похоронах отца Леброна. И намного позже, когда хотел попрощаться с Лилит.

Она тоже здесь?

Я не решился перенести ее тело, хотя это, конечно, нужно было сделать.

Ступив на небольшую, засыпанную опавшей листвой площадку, я приблизился к двери, обитой металлом, и потянул ручку на себя. За когда-то белокаменными высокими стенами показался зал с множеством скамей и небольшим алтарем, под который уходила лестница, соединяющая часовню и склеп. Огромные окна с узором солнечных лучей блекло светились в полумраке, едва очерчивая высокую фигуру в дальнем углу зала. В тишине, растревоженной моим появлением и шумом дождя снаружи, послышался шорох ткани.

— Таким, как ты, запрещено появляться в светлых храмах.

Голос незнакомца звучал рассержено и немного высокомерно.

— У меня есть право навестить мертвых. Я не собираюсь вредить, лишь почтить память.

— Чью? Ни один человек здесь не может быть связан с вами.

— Может. На этом закончим наш спор.

— Спор? — фигура у окна шелохнулась и двинулась ближе. — Сразу видно, вы женщина из темных, одичавших земель, раз не знаете своего места. Здесь нет никакого спора, вы просто должны уйти.

Он остановился передо мной, будто бы специально показав себя. Высокий рост, худое лицо, короткие почти бесцветные волосы, очерченные складки возле уголков губ и белесые, словно колотый лёд, глаза. Они смотрели с нескрываемым презрением. Софи всполошилась в закоулках собственной головы.

Я видела его! Видела! На площади возле главного храма в центре города, в день когда отправилась чинить трость. Он увидел меня в машине, смотрел так же гадко.

— Мне придется обратиться за поддержкой к королю. Едва ли он будет доволен тем, что вы выгоняете меня.

— С каких пор такая, как вы, прислуживаете Авелю?

— Я его учитель.

— И чему женщина вообще в состоянии научить?

— Некромантии. Вы, видимо, не в курсе последних событий, но я официально работаю в замке и была приглашена сюда Авреллианом.

— Для вас это слишком высокая позиция, вы не находите?

— Нет. Позиция вполне достаточна. Всего доброго.

— Я не отпускал вас и не заканчивал разговор.

— Можете поговорить наедине с собой.

Не желая терять и минуты в неприятном обществе, я свернул было к лестнице, но длинная

рука в свободной робе остановила меня, поймав за плечо. Цепкие пальцы сжались так, будто намеренно желали причинить боль, в нос забился удушливый запах ладана.

— Стоять. Что это у тебя здесь?

Проследив за взглядом, я понял, что священник имел в виду трость. Подняв ее выше, я сделал шаг назад, избавляясь от чужого прикосновения, но мужчина тут же подошел ближе, не давая отойти и на пару метров.

Высокомерно вздернув подбородок, он кивнул в сторону скамьи.

— Оставь это здесь. В склепе нельзя проводить ритуалы над мертвыми.

— Едва ли что-то можно сделать тростью.

— Пальто тоже оставь.

— Зачем?

— Что-то еще прячешь под ним?

Ударь его, я умоляю, ударь.

— Ничего.

Сделав еще шаг назад, я отгородился скамьей от священника и послушно положил трость, на гладкое деревянное сидение.

Ньярл! Как ты можешь ее оставить!

Успокойся, Софи, она никуда не денется. Если светлый решит взять в руки творение в честь иных, ему же будет хуже.

Может и так, но даже видеть это тошно, ответь ему что-нибудь, ударь, оттолкни. Что он себе позволяет?!

Прошу тебя, не волнуйся зря.

Стянув пальто, я положил вместе с ним зонтик и перчатки, едва ли мне понадобится это у гранитной плиты, а для ритуала потребовалась бы лишь магия. Этот светлый мог упиваться могуществом, заключающемся лишь в том, что он сам будет присматривать за моими вещами, будто гардеробщица в театре.

— Всё?

Поправив рукава рубашки, я дождался, пока священник обойдет меня по кругу последний раз, стараясь отыскать на мне какой-нибудь страшный темный амулет.

— Допустим.

Он прошел за спину, будто желая что-то еще добавить, но я не стал ждать новых придирок и поспешил пройти по ступенькам. Мужчина остался стоять в зале, не дрогнув, но я чувствовал его неприязненный взгляд, зудящий между лопаток. Уверен, при следующем визите к Авелю нас обрадуют очередной жалобой с подробным описанием отвратительного поведения, выходящего за рамки всякой порядочной целестинской леди.

Некоторых людей власть настолько развращает, что они перестают казаться людьми или хоть сколь-нибудь разумными созданиями.

Ты помнишь, где лежит Леброн?

Конечно.

Здесь всегда было такое отвратительное отношение к женскому полу?

Наверняка, хотя раньше я не видел, чтобы столь многих высокопоставленных мужей оскорбляло наличие магички в замке.

Некромантки.

Ну да, конечно.

К тому же ты едва ли мог почувствовать это на себе.

Ты говоришь будто с упрёком.

Немного.

Что ж, пройди я свой путь в женском теле, едва ли бы что-то изменилось.

Геката бы не родилась.

Родилась, просто от кого-то другого, кто знает.

От того же Леброна?

Точно нет. Я бы тогда не смог его защищать, как раньше.

Софи неожиданно засмеялась, словно я рассказал ей какую-то забавную шутку, но пускай я и не совсем понял, что ее так развеселило, на душе будто стало теплее. Давно я не слышал, чтобы она искренне смеялась и вообще была хоть чему-то рада.