Времени невидимая твердь

Величанский Александр

«Поначалу лишь обрядом скорби…»

Поначалу лишь обрядом скорби кажутся нам смерти годовщины, а чуть позже — юбилейным лаком лессируется о близких память, словно удаляются от нас они, но после если хватит незаметной жизни, в праздник превратятся эти даты, оттого ль, что с каждым годом ближе мы к ушедшим, оттого ль что в смерти глиняной и вправду мы не видим, но предчувствуем рождение второе.

«Благо

оч'uма…»

«Благо оч'uма зрети солнце», благо в отчизне жить как дома, благо: ночесь сомлев, наутро проснуться вновь для вечной жизни.

«Донага обобраны…»

Донага обобраны у своего ж порога оскверненные извне равно как изнутри церкви заблудившиеся стоят одиноко на обочинах дорог, по которым шли.

«Они идут ко Мне…»

Они идут ко Мне не сердцем, а устами, за псевдо словесами сердец их суть извне — далёко где-то. Для Меня их вопль несносен. Но тщетно чтут Меня.

(Матф. 75, 8.)

«Ясность это — тайны…»

Ясность это — тайны затемненье, а не антипод бездонной тьмы. Слишком полагались мы на разуменье, слишком полагались на безумье мы.

«Так пышут златом купола…»

Так пышут златом купола, холодным пышным златом, так снежна даль сгорит дотла, сожженная закатом — так на устах не крови вкус — потерянного рая — что испытал терновый куст, горевший не сгорая?

«Забвения лед…»

Забвения лед, словно зеркала гладь, глядит лишь вперед — не оглянется вспять: из лжи отраженья не надо, поверь, ломиться в забвенья ОТКРЫТУЮ дверь.

«Довольно дури!..»

Довольно дури! — поеду к морю — поймаю в нем золотую рыбу, все тайные ей повем желанья и с миром в дом возвращусь утешен: в пучину канула моя тайна, как будто камень немой, как рыба — как ни реви, ни рычи пучина, молчит в тебе моей рыбы тайна!

«Осень.

Вечер не медлит…»

Осень. Вечер не медлит. С наступленьем тьмы даже звуки померкли, потускнев, как огни, когда вкруг излученья стало вправду темно. …Что ничтожней отчаянья, коль ничтожно оно?

«Скажи, Бога ради…»

Скажи, Бога ради, вдруг былого лед не растаял сзади, а уплыл вперед, и в грядущем только дней прошедших наст предательски тонко поджидает нас.

«Стена стволов…»

Стена стволов, кустов ли прутья. Обрывки слов. Обрывы круч. И коль не путь — хоть перепутья дай, Боже, пустошью не мучь.

«Ведет назад…»

Ведет назад и вперед этот путь — тепла и хлада единая ртуть — то-то поднесь вы друг другу верны, песни невинности, песни вины.

«То-то зима натекла…»

То-то зима натекла: ни холода, ни тепла, ни тепла, ни холода, ни коня, ни повода, ни повода, ни узды, ни постоя, ни езды, ни езды, ни ездока — лишь дорога глубока.