Временная мама для дочери соседа

Кейн Лея

Подхожу к окну. Зрелище не для слабонервных. Моя будущая царица в своем блестящем платье сверкает на весь двор. В ее светлых волосах играет утреннее солнце. Глаза искрятся. Бархатная кожа лоснится.

Настоящая волшебница. Неизвестно, каким боком, но ей удалось помирить детей. Встав в круг, кидают друг другу мяч. Шутят. Смеются над скачущей вокруг них Псиной. Драки словно не было.

Вдупляю, что теряюсь в реальности, когда кофе из чашки в моей руке льется на подоконник. До мозга костей охвачен Лизой.

Ее огнем. Если бы только я встретил ее раньше Вики…

Отвлекаюсь на завибрировавший мобильник. Куча пропущенных от Рубена и Лидочки. Несколько сообщений. Даже читать не хочу. Противно. От самого себя тошнит. Как вообще я повелся на телку?! Заглотил наживку и попался на крючок. Радует, что ни с кем из них не поделился своей тайной. Не дал им повод для шантажа.

С улицы доносятся вопли. Поднимаю лицо и вижу лежащую на газоне Бусинку. Перед глазами словно кто-то в ладони хлопает. Пятнами плывут черные мушки.

Срываюсь с места и бегом выскакиваю на улицу. Лиза на коленях сидит перед стонущей Бусинкой. Сорванец Ребровских жмется к Лике и испуганно повторяет, шмыгая носом:

— Мам, я ее не трогал... Честно… Мяч мимо пролетел…

Скулящая Псина лижет щечку Бусинки. Отодвигаю ее и подкладываю руку под головку.

— Что нахрен тут случилось?! — рычу так, что Лиза бледнеет от страха.

— Она просто упала, — бормочет в ужасе.

— У меня животик болит, — хнычет малявка, скручиваясь от спазма.

Подхватываю ее на руки. В этот момент из дома вылетает заспанный Макс.

— Что произошло?!

— Марьяна жалуется на боли в животе, — отвечает Лиза за меня.

Я сейчас не в состоянии объясняться. Мало того, что сам ни черта не понимаю, так еще и контролировать себя не могу.

— Так… — Макс поворачивается к своему помощнику. — Заводи тачку. Поедем в больницу. Там моя сестра хирург. Мигом осмотрит.

— Может, лучше «скорую»? — обеспокоенно предлагает Лика.

— Она три часа будет ехать сюда. Пойдемте-пойдемте, — зовет нас Макс к машине.

Лиза первой запрыгивает на заднее сиденье. Укладываю рядом с ней Бусинку. Сажусь сам и кладу ее головку на свои колени.

Макс едет с нами. Всю дорогу матом подгоняет водилу гнать быстрее. Заставляет лавировать по встречке и вылетать на «красный». Плюет на нарушения. Наверное, потому что сам отец. Знает, что здоровье ребенка важнее любого долбаного штрафа.

— Па-па… — плачет Бусинка, сжимаясь.

Я в растерянности. В бешенстве. В гневе. Что, мать вашу, могло произойти?!

Смыкаю ее в своих руках. Целую в головку. Глажу. Шепчу, что все будет хорошо. Успокаивая и ее, и себя.

В приемном покое нас уже ждут. Бусинку укладывают на каталку, и та самая сестра Ребровского начинает ощупывать ее животик.

— Скажи, солнышко, где болит? — спрашивает ласково,

но у меня все равно кровью глаза застилаются.

Она с невообразимым нажимом давит на Бусинку. Как будто в лепешку ее раскатывает.

— Ай! — взвизгивает Бусинка.

Кидаюсь на докторшу. Макс успевает притормозить меня.

— Костян, угомонись! Ей хотят помочь!

Сжимаю кулаки. Стискиваю челюсти. Дышу раненым зверем.

— Общий анализ крови, группа крови, общий анализ мочи, — начинает перечислять докторша медсестре. — Отвезите девочку в палату.

— В какую палату?! — рявкаю, но Ребровский не дает мне и шага ступить.

— Ждите здесь, — отвечает его сестра, и я беспомощно наблюдаю, как Бусинку увозят с моих глаз.

Опускаюсь на многоместную секцию. Сердце стучит в висках. Силуэты перед глазами мелькают размытыми кляксами. Голоса слышу сквозь непрекращающийся шум. Только Лизину руку чувствую четко. Смотрю на ее красивые пальцы, поглаживающие мое предплечье. Вика бы даже не поехала с нами, а Лиза тут. Рядом. Поддерживает.

— Костян, это лучшая клиника в городе, — уверяет меня Ребровский. — Наберись терпения. Я пойду за кофе. Вам что-нибудь взять?

— Воды, — просит Лиза.

Я молчу. Ничего не хочу. Верните мне мою цветущую, здоровую Бусинку. И все.

Не знаю, сколько проходит времени. Наверное, вечность или две. Чувствую, что постарел лет на триста, когда к нам возвращается докторша.

Встаю перед ней. Лиза обеими руками обхватывает мое запястье. Боится, что снова нападу.

— У Марьяны подозрение на острый аппендицит.

— Какой аппендицит?! — охреневаю я. — Ей всего четыре года!

— Такое случается крайне редко. Но случается, — уверяет докторша. — Не беспокойтесь. Вы вовремя обратились за помощью. Если диагноз подтвердится, мы ее прооперируем. Операция займет не больше сорока минут. А дня через три вы сможете забрать Марьяну домой. Я попрошу вас подойти в регистратуру и оформить документы для оказания медицинских услуг. И подскажите, пожалуйста, ее группу крови и вашу? Мы все равно взяли образец на анализ, но хотя бы заранее будем знать, что запрашивать в банке крови.

— Что? — бормочу, с трудом усваивая поток этой жуткой информации.

— У меня четвертая положительная, — отвечает Лиза.

Я почти в обмороке. Какая кровь?! Какой аппендицит?! Какие документы?!

— Четвертая, — выдавливаю из себя. — У Марьяны четвертая положительная. У меня первая отрицательная.

Докторша хмуро сводит брови.

— Вы уверены?

— Да. У нас в амбулаторных картах записано. Только они в ***бурге.

— Наверное, какая-то ошибка. У матери с четвертой группой крови и у отца с первой не может быть ребенка с четвертой группой, — поясняет докторша.