Время больших побед
Шрифт:
30 апреля на подходе к Альт-фьорду немцы уже потеряли четыре крупных судна и два корабля охранения. Одно их тогда утешило, что им удалось потопить одну подлодку – это была Щ-422 капитана третьего ранга Видяева. Он в последнем бою потопил корабль ПЛО и добил большой транспорт, поврежденный С-51. Обозленные немцы устроили за подлодками охоту, и больше всего не повезло Щ-422. Да, от судьбы не уйдешь: что в нашей реальности он погиб, что здесь. Только здесь на его счету больше реальных и весомых побед, за что и получил Героя, но посмертно.
Через полчаса пришло еще одно сообщение от наших летчиков о составе второго конвоя и кораблях прикрытия.
«Сбылась мечта идиота», – радовался я, когда узнал, что в конвое более десятка крупных транспортов и куча всякой мелочи, все это прикрывает самая мощная эскадра немцев, когда-либо выходившая в северные широты. Дёниц под истерические вопли Гитлера выгнал все корабли на помощь сухопутным войскам генерала Дитля, чтобы совместно с прибывающими подкреплениями, которые срочно вместо юга России отправили на север, и при поддержке флота отбить потерянные позиции.
– Передать на К-3 и С-55. Первый конвой не трогать, ждать второй, который идет с небольшим отставанием на три-четыре часа.
– Командир, это что получается, мы корабли первого конвоя пропускаем беспрепятственно, а атаковать будем только второй? Так на этом тоже немало фашистских войск. А если они дойдут до места? Нашим на полуострове и так трудно. Так еще эти высадятся. Сколько тогда прольется крови наших солдат, сколько жизней будет загублено.
– Григорьич, я понимаю тебя. Ну, успеют они высадиться на берег. Однако надо еще и суда разгрузить, а это время. А что, наша авиация будет бездействовать? Я думаю, что нет. Она уже сейчас готовится ударить по приближающемуся конвою. И должна его немного потрепать. А когда мы остановим основной конвой, а в особенности его прикрытие в лице двух линкоров, я уверен, фрицы не захотят долго оставаться на этом полуострове и заторопятся домой.
Как я не хотел, чтобы первый конвой был кем-то атакован, но он был атакован.
– Тащ капитан первого ранга, обнаружены шумы подводной лодки, почерк незнаком. Находится на пути конвоя рядом с К-3, – доложил оператор ГАКа.
– Почему до сих пор она не была обнаружена?
– Похоже, она лежала на грунте или пряталась за островом и только перед самым подходом конвоя дала о себе знать.
– Кто это, немка или англичанка?
– Я больше склоняюсь к англичанке, почерк немецких подлодок мы почти всех знаем, – ответил Пономарёв.
– Вот именно что почти всех, а если это что-то из первых серий, единичка или двойка, возможно, турчанка, голландка или даже француженка. У немцев были их лодки. Сан Саныч, что скажешь по этому поводу?
– Я знаю, что в той реальности эти подлодки немцы использовали только в качестве учебных.
– А не могли они после больших потерь своих подлодок какую-то из них послать сюда?
– Да, такую вероятность исключать не будем.
Капитан-лейтенант Малафеев получил сообщение о конвое и приказ его не трогать, а пропустить.
Теперь он висит на перископной глубине, наблюдая, как из-за горизонта показался лес мачт. Позиция идеальная, если бы не этот приказ, он мог парочку
А после того как глянул в перископ, то не поверил своим глазам: он находился посреди конвоя, а прямо под его торпеды подходил транспорт, а в его створе находился еще один, а там дальше два противолодочных корабля на траверзе. Можно одним залпом поразить два судна, а если повезет, то и три. Он обвел перископ по горизонту.
– Вот бля…! – воскликнул Малафеев, увидев, что и за его кормой проходит судно.
А кабельтовых в тридцати два охотника, идя параллельным курсом, кого-то бомбили. Еще он увидел, как, задрав нос, под воду погружался транспорт.
– Торпедная атака, – не выдержав, скомандовал Малафеев. – Торпедные аппараты с первого по шестой. Товсь.
Потом последовала команда «пли», и с пятисекундной задержкой торпеды вырвались из аппарата. Нос, освобожденный от торпед, устремился к поверхности, вода еще не успела возместить потерю такого груза. Все попытки удержать подлодку на глубине не увенчались успехом, лодка показала свой нос над водой. Тут же к ней устремились два корабля, стреляя из всего, что находилось на борту. Так как подлодка находилась внутри конвоя, это ее и спасло, сразу противолодочники не смогли приблизиться к ней, помешали собственные транспорты. Три из шести торпед не прошли мимо цели, две попали в транспорт, который тут же затонул, и еще одна – в другое судно, которое сейчас дрейфовало без хода. Малафеев поднырнул под проходящий транспорт и попробовал отсидеться под ним, полагаясь только на своего акустика. Но вскоре транспорт по приказу начальника конвоя резко свернул в сторону, лодка не успела среагировать на поворот судна, продолжая двигаться прежним курсом. Сверху посыпались бомбы, пока далеко за кормой, но постепенно приближаясь.
– Ныряем на восемьдесят, право руля. – Малафеев попытался укрыться под другой колонной судов. Но потом резко изменил свое намерение: – Остановить все механизмы, тишина в отсеках.
Думая, что подлодка уходит под следующую колонну, стремясь ее отрезать и не допустить, чтобы подлодка опять спряталась под каким-либо транспортом, преследователи проскочили вперед. Но наверху вновь загрохотали взрывы, и не только рядом с лодкой, но и гораздо дальше, и во многих местах сразу. Нет, это не корабли эскорта гонялись за подлодками, это наша авиация наносила торпедно-бомбовый удар по конвою. Малафеев решил, пока кораблям не до него, выйти за периметр охранения и стал медленно уходить в сторону берега, где меньше всего его будут искать. Выйдя за внешнее кольцо охранения, он снова всплыл под перископ, чтобы глянуть, что происходит наверху. В паре миль от подлодки проходили отставшие от конвоя суда. Они шли не ровным строем, а какой-то гурьбой, обгоняя осевший носом, но еще державшийся на плаву транспорт, рядом с которым находился противолодочный корабль.