Время далекое и близкое
Шрифт:
Ставка Верховного Главнокомандования придавала большое значение Синявинской операции. После неуспеха из-за отсутствия необходимых сил в сентябре новая Синявинская операция, проведенная в октябре с целью овладеть станцией Мга и освободить участок железной дороги Ленинград - Волхов, т. е. с целью прорвать блокаду, была прекращена в связи с обострившейся обстановкой на тихвинском направлении.
Бои на Неве, хотя и не привели к освобождению территории, сковали большие силы врага, предназначенные для штурма Ленинграда. Наши воины много сделали, чтобы исключить возможность соединения немецких и финских войск.
Бои на Невском
Уже 3 ноября в Невскую Дубровку стали прибывать и офицеры штаба 8-й армии. Прибыл начальник штаба генерал-майор П. И. Кокорев.
В течение двух дней мы с ним обошли район переправ, отдельные оборонительные участки правого берега, с наблюдательного пункта я ознакомил его с плацдармом.
Приехал и командующий армией генерал-лейтенант Т. И. Шевалдин. Он был сориентирован в обстановке штабом фронта.
Все части и соединения были переданы по ведомости боевого и численного состава.
Войска Невской оперативной группы вошли в состав 8-й армии. Командиры штаба были отозваны в распоряжение фронтового командования и назначены на другие должности. Я и начальник штаба группы генерал Н. В. Городецкий направились самолетом в Москву в распоряжение Главного управления кадров.
Глава VII.
Танки ведут бой
Замечено давно, что старые солдаты, бывая вместе, редко говорят о героизме. Собираясь на месте минувших боев, мои боевые друзья, например, чаще вспоминают смешные бытовые сценки, а когда речь заходит о подвигах, рассказывают не о себе, а о товарищах. Вот недавно мы собрались на месте высадки нашего десанта на левом берегу Невы. Кто-то из моих спутников поднял ржавый осколок граммов 30-40 весом. Рассматривали, передавали его друг другу. Дошел он до меня. И тут выдержка мне изменила. Предательская слеза выдала чувства, которые теснили сердце, бередили память.
...Тогда, в конце ноября 1941 года, меня срочно отзывали в Москву. С кем мог, я попрощался. Комиссар дивизии Федецов задержал меня на берегу Невы, дав возможность еще раз посмотреть на то, что с этими некогда красивыми местами сделала война. Потом он поднял осколок и тихо сказал: "Вместо талисмана возьми, Фомич, останемся живые - покажешь".
Всю дорогу до Москвы это прощание с комиссаром, эта чуточку мистическая сцена не выходила у меня из головы. Никто еще за время войны не дарил мне талисманов. Посмотрим, что он принесет...
В Главном управлении кадров Наркомата обороны мне сообщили, что я направляюсь в распоряжение заместителя Наркома обороны СССР - начальника Тыла Красной Армии (он же начальник Главного управления тыла Красной Армии) генерал-лейтенанта А. В. Хрулева, пропуск к нему уже заказан.
Меня так и подмывало спросить: а почему в распоряжение начальника Тыла, я ведь строевой командир? Но генерал, беседовавший со мной, всем своим видом показал, что разговор наш закончен.
И вот я в кабинете генерала А. В. Хрулева. Невысокого
– Товарищ Коньков, - тихо начал он, - надеюсь, вы уже поняли, почему именно ко мне направлены. Вы назначаетесь начальником тыла 30-й армии. Ваш предшественник генерал Василий Иванович Виноградов назначен начальником тыла Калининского фронта.
Что и говорить, назначения такого я не ожидал.
– Понимаете, двадцать лет пробыть на командных должностях, а теперь в тыл, - с горечью в голосе сказал я.
– Товарищ Коньков, сейчас многие строевые командиры, подобно вам, вынуждены переквалифицироваться, обстановка заставляет, мы формируем из опытных командиров армейские и фронтовые органы тыла. Надеюсь, оправдаете наши надежды, 30-я армия должна иметь надежный, боеспособный тыл, завтра же и выезжайте в район Клина.
То, что произошло в кабинете начальника Тыла Красной Армии, меня не обидело, но, признаюсь, крепко задело самолюбие. Медленно шел я по коридору и никак не мог отделаться от назойливой мысли: "Вот, Коньков, дослужился". В мирное время тыловую службу именовали интендантской. Сам я не очень-то в ней разбирался, старался требовать с интендантов по всей строгости.
Первые месяцы войны показали, что наш тыловой организм нуждается в перестройке. И в августе 1941 года вышел приказ Народного комиссара обороны СССР об организации Главного управления тыла Красной Армии, управлений тыла фронта и армий и Положения об этих управлениях. Этим приказом учреждались должности начальника Тыла Красной Армии и начальников тыла фронтов и армий; На фронтах и в армиях начальники тыла являлись заместителями командующего и одновременно подчинялись начальнику Тыла Красной Армии. Мера была принята своевременно. Она предусматривала сокращение состава фронтового и армейского тыла, улучшение управления им в целях придания большей мобильности. Тылы приближались к войскам.
Все это я понял сразу и воспринял как новое, разумное. Но вот сразу не смог смириться с назначением. Все-таки во мне жила командирская натура.
Ехал в штаб армии, готовился к встрече с ее командующим генерал-майором Д. Д. Лелюшенко. Мы были с ним знакомы. Вместе служили в Московском военном округе, нередко встречались на различных совещаниях"
– А, старый знакомый, - пожимая мне руку, громко приветствовал он, слышал, слышал, что к нам назначен. Ну что ж, входи быстрее в курс, в войска чаще наведывайся, денька через два зайди ко мне.
Я познакомился с работниками штаба армии, изучил задачи, которые она решала, уяснил тыловую обстановку. Вопросов набралось много. С ними и пришел к Д. Д. Лелюшенко.
– Вовремя явился, - лицо командарма было озабочено, - надо срочно побывать у танкистов полковника Ротмистрова, изучить, как они готовы к предстоящим боевым действиям. По пути загляни в подвижной отряд к генералу Чанчибадзе.
И закрутились мои дороги. Я понимал, что командующий посылал меня в эти горячие точки не ради праздного любопытства. Придирчиво, скрупулезно вникал на местах в организацию своей службы, изучал людей, от которых во многом зависели наши общие успехи. Уже первые наблюдения, полученные у Ротмистрова и Чанчибадзе, оставили приятное чувство. Соединения были обеспечены в основном нормально, жалоб, серьезных нареканий в наш адрес у командиров не было.