Время для откровений
Шрифт:
— Не ходи за мной, Мал, мне нужно время подумать.
Эйвери заперлась в ванной и несколько минут просто разглядывала дверь, за которой остался принц. Жаль только, что запертая дверь не в силах спасти ее от ненужных чувств и желаний.
Раздевшись, Эйвери залезла под горячий душ, наконец-то смывая с себя два дня в пустыне и жалея, что не может остаться здесь навсегда.
Завернувшись в огромное пушистое полотенце, она вернулась в спальню.
— Ты забыла, что в эту ванную ведут две двери. Ты заперла лишь одну из них.
— Другой бы на твоем месте решил, что это приглашение.
— Откуда
За то время, что она мылась, Мал успел принять душ во второй ванне, и теперь на нем было лишь полотенце, обернутое вокруг бедер.
— У тебя были любовники после того, как мы разошлись?
Любовники? Если бы Эйвери не было так больно, она наверняка рассмеялась бы. Неужели он совсем не понимает, что с ней сделал?
— Разумеется, были, — ответила она, стараясь не смотреть на загорелый накачанный пресс. — К чему этот вопрос? Неужели ты думал, что я буду до смерти хранить тебе верность?
— Тебе повезло, что я знаю правду, но рад, что ты пытаешься защищаться.
— Раз ты так уверен, что все обо мне знаешь, зачем вообще спрашиваешь?
— Потому что хочу, чтобы ты открыто призналась в своих чувствах.
— Прямо сейчас? Тебе никогда не говорили, что нехорошо так нагло вторгаться в чужое личное пространство?
— Твое личное пространство? А что на это скажешь?
Мал придвинулся так быстро, что она даже не успела прошептать его имя, а его губы уже приникли к ее губам, с новой силой разжигая теплившийся между ними огонек. И все те чувства и воспоминания, о которых она так старательно пыталась забыть, обрушились на нее. Его руки уже стягивали с нее полотенце, а сама она, не отдавая себе в том отчета, раздевала его. Хрипло дыша, Мал подхватил ее на руки и, не разрывая поцелуя, понес к кровати.
— Только ты способна довести меня до такого, — прошептал он, опуская ее на простыни. — Но на этот раз мы сделаем все, как полагается. Больше никакой любви в ванной и укромных уголках.
Кровать, ванная, какая разница? Лишь бы он был рядом, лишь бы они были вместе. И как только он опустился на нее, Эйвери сразу же перекатилась так, чтобы оказаться сверху.
— Даже сейчас ты хочешь со мной сражаться? — насмешливо спросил Мал, и Эйвери снова его поцеловала.
Они так давно не были вместе, что теперь, когда у нее снова появилась такая возможность, она никак не могла насытиться его прикосновениями.
— А ты к этому готов?
— А ты?
Эйвери раз за разом повторяла себе этот вопрос, пока Мал ласкал ее умелыми руками. Она никогда не верила в любовь, она никогда не верила, что можно жить долго и счастливо. Но в «это» она верила и теперь гадала, как сумела прожить столько месяцев без его прикосновений. Хотя… разве она жила? С той самой секунды, что они расстались, Эйвери не могла думать ни о чем, кроме него.
И как же хорошо ей было теперь, когда родной и горячий Мал снова держал ее в своих руках! Ее Мал. Опьяненная внезапной близостью, Эйвери расслабилась, и Мал сразу же подмял ее под себя.
— Как же мне тебя не хватало, — выдохнул он, целуя ее в шею.
— Врешь.
— Не вру, но тебе меня не хватало точно так же.
— Неправда.
— Правда. Хоть раз в
«Зато стану уязвимей».
— Как же мне не хватало этих бесконечных споров!
Эйвери неосторожно посмотрела ему прямо в глаза, и Мал сразу же все понял.
— Ну конечно, — улыбнулся он, — тебе не хватало только споров, а вот это, — он легонько прошелся рукой по ее телу, — и это, — его рука опустилась чуть ниже, вырвав у Эйвери приглушенный стон, — тебе совсем не нужно. И что уж вспоминать вот об этом?
От «этого» Эйвери застонала еще громче и потерлась бедрами о Мала, но вместо того, чтобы ответить на ее призыв, он слегка отстранился.
— Неужели ты не понимаешь, что перестаешь скрывать свои чувства, лишь когда мы оказываемся в кровати? — Мал завел ей руки за голову и прижал их к шелковым простыням. — Если не считать укуса скорпиона, ты всегда показывала свою уязвимость, лишь оказавшись в моей постели.
— Возможно, но в моей кровати мы развлекались ничуть не реже, чем в твоей, — возразила Эйвери, хотя чувствовала себя сейчас уязвимой, как никогда. Мал сумел обнажить не только ее тело, но и саму ее душу. И явно не собирался на этом останавливаться.
— Может, все-таки скажешь, чего так боишься?
— Боюсь? — Эйвери попыталась высвободиться, но Мал крепко ее держал. — Я ничего не боюсь.
— Тогда перестань выкручиваться, — велел Мал, проводя языком по ее плечу. — Раз ты не боишься, тогда просто поверь, что я не причиню тебе боли, и расслабься. Это совсем не сложно.
Если бы. Сложнее всего на свете Эйвери было именно доверять другим людям. А тем более доверить свое сердце человеку, который сможет запросто его разбить. Нет, он слишком многого от нее хочет.
Мал языком прочертил влажную дорожку на ее груди и сосредоточился на соске, заставляя ее стонать от наслаждения.
— Мал…
— Поверь, я не причиню тебе боли, — прошептал он, продолжая ласкать ее грудь.
Эйвери уже вся дрожала от возбуждения и настойчиво терлась об его крепкие бедра и напрягшуюся плоть. Она чувствовала, что Мал хочет ее сейчас не меньше, чем она его, но при этом он все так же крепко прижимал ее руки к кровати, и она могла лишь безропотно подчиняться его воле.
Пытаясь сохранить над собой контроль, Эйвери зажмурилась, чтобы не видеть манящего блеска черных глаз. Как всегда, Мал смог за считаные секунды довести ее до предела блаженства, и теперь, когда сладостная мука разлилась по всему ее телу, Эйвери даже не могла толком вспомнить, почему так упорно отказывалась вкушать это наслаждение. Но Мал продолжал ласкать ее, и вскоре желание окончательно заглушило все ее страхи.
Искусный язык прошелся по ее соскам, заставляя Эйвери в очередной раз заерзать на шелковых простынях и потереться о Мала, но он оставался все так же безжалостен. Она протяжно застонала, и в ответ рука Мала скользнула туда, где Эйвери больше всего сейчас хотелось ощутить его прикосновения. Длинные умелые пальцы принялись бесстыдно ласкать и поглаживать ее самое сокровенное место, но, как только Мал чувствовал, что она вот-вот зайдет за грань, он сразу же останавливался.