Время для жизни 2
Шрифт:
«Х-м-м… а вот у Юрки-то с Анечкой что-то видно не заладилось! То-то он грустный и задумчивый ходил. А я его предупреждал ведь — «поматросит» да и бросит! Нечего было мечты влажные лелеять! У нее просто мимолетное увлечение, дело-то житейское, а Гиршиц уже «жисть» на будущее напланировал. И-ех! Дурень молодой!».
Но нужно было переключится на происходящее в зале. И так уже «проспал» представление Тереховым какого-то милицейского начальника в серой форме РКМ.
— Товарищи курсанты! — слово снова взял майор, — Горком партии и руководство Управления Рабоче-крестьянской милиции обратились с ходатайством к руководству нашего училища об оказании практической
«Ага… товарищ Юдин значит!».
Милицейский начальник ввел их в курс дела:
— Товарищи курсанты! Как вы уже знаете, наш город сейчас активно растет и развивается. Строятся новые предприятия и заводы, школы, другие учебные заведения. Растет и численность населения. К сожалению, не все прибывающие в наш город на работу и учебу, являются честными тружениками, строителями социалистической Родины. Многие ведут антиобщественный образ жизни, а то и прямо нарушают социалистическое законодательство, мешают жить и работать нашим людям. Рабоче-крестьянская милиция в основном вполне справляется с криминальными элементами и местными, и приезжими. Но, как показывает практика, дважды в год ситуация с правонарушениями резко осложняется. Это происходит весной и осенью. Почему так, вы спросите? Просто потому, что кроме имеющихся автомобильных и железнодорожных путей сообщения, появляется еще один, сезонный путь — речной. Резко возрастает объем грузоперевозок, как на юг, так, и еще больше — на север нашей страны. И здесь… очень весом вклад сезонных рабочих. Это и грузчики, и обслуживающий персонал, и просто люди, которые убывают на работу на севере. И далеко не все из них готовы честно трудиться. Честно скажу… среди сезонников очень много лиц, ранее судимых, склонных к пьянству и другим проступкам. Поэтому, органы милиции, партия, и общественность города призывает вас, товарищи курсанты, помочь в этом труде, нелегком, грязноватом, и чего уж таить — подчас и опасном.
Как уже было сказано, вы будете сведены в отдельный конный взвод патрульной службы. Патрулировать вы будет разные районы города, но в основном это — пристанционные поселки, поселки порта, городка водников, и район загородной рощи, а также — городок и объекты сельскохозяйственного института. Линии еще, и комплекс Рабочих улиц. Службу будете нести с семнадцати часов и до часа ночи.
По залу зашелестели негромкие обсуждения:
— Ну вот… вот тебе конные прогулки, гуляющие девочки и прочие радости. Центр города, ага! Засунут в самую жопу, и будешь ты там грязь месить и пьяные потасовки разные разнимать!
— Ни хрена ж себе… это сколько же от того городка Водников и до училища? Это же… пока вернешься, пока коня обиходишь, уже и спать некогда будет!
— Итить твою… лучше уж в училище наряды тащить! Да в кочегарке лучше уголь кидать!
Майор Терехов жестко блюл дисциплину, а посему резко одернул особо разговорчивых.
Юдин продолжил:
— В зависимости от необходимости, вы, парами или несколькими патрулями сразу, будете придаваться тому или другому опорному пункту милиции. Задачу вам будут объяснять там. Карточки маршрутов и маршрутные книжки, которые на вас заведут, получите там же. Вкратце у меня все! Вопросы, товарищи?
Кто-то из курсантов, сидящих сзади, поднялся
— Курсант Морозов! Вооружать нас будут?
Юдин и Терехов переглянулись, а потом милиционер ответил:
— Нет. Вооружать вас не будут. Само ваше присутствие, да еще верхом, будет уже само по себе пресекать возможные поползновения противоправного элемента. Но в крайнем случае… В крайнем, я подчеркиваю, случае! С согласования с «уэркаэм», по приказу начальника училища… Да, такое возможно. Но, думаю, необходимости не возникнет! По крайней мере, ранее — не возникало!
— Разрешите еще вопрос, курсант Кислов! А каковы наши обязанности, ну… кроме присутствия в тех или иных местах?
— Хороший вопрос! У вас нет полномочий для составления протоколов. Так что — пресечение хулиганства, задержание и доставление, при необходимости, граждан в опорный пункт. Там уже наши работники проведут все процедуры! — ответил Юдин.
Откуда-то сзади недовольный голос забормотал:
— Не! Ну нормально, да? Они, значит, будут сидеть в опорном пункте, чаи распивать, а мы им разную шушеру таскай!
— Чего ты бухтишь! Можно подумать — мы можем отказаться…, - ответил какой-то более здравый голос.
«И это правильно! Тут согласия никто не спрашивает. Форму надел — будь добр подчиняться приказам и распоряжениям командиров. А нравиться, не нравиться — терпи моя красавица! Так что… придется «расслабиться и получать удовольствие». Скурвился ты, Чибис! Ссучился совсем! Вот уже и «красноперым» будешь работать. И-е-эх! Знали бы мои знакомые блатные, как низко пал их подельник! Пиковый, пиковый! Красный ты, Ваня, как кусок кумача! Впору петь — «Выходить Котька в кожаном реглане, защитном «лепне», черных «прохорях»!». Только и остается, что подтрунивать над собой. И все же — очень интересно, кто же меня «сосватал» на такую «блатную» работу?».
На заданный вопрос, Ильичев «раскололся» сразу.
— Вань! Да я же и не знал, куда набирают курсантов, умеющих верхом ездить! Просто на ротном совещании младших командиров поставили задачу: «Представить списки курсантов, умеющих ездить верхом!». И все! А зачем, почему… Я и себя, и Пилипчука сразу записал. Но нас с каптером ротный сразу вычеркнул — здесь, говорит, нужнее! А у нас со всего взвода — я да ты, да мы с тобой, и все! Так что… Вань, бери в напарники Алешина. Андрюха — он парень надежный! А уж я смогу протолкнуть, чтобы вас именно в пару записали. И коняшек вам отберем нормальных. И… вот еще что! Пошли!
Ильичев завел его в каптерку, порылся в своей «сидоре» и достал оттуда кожаную плеть.
— Вот! Плетки-то в конюшне есть, но это — не плеть! Это ногайка! А ногаечка, Ваня, очень хорошая вещь! Только не «пролюби» ее — подарок это!
Косов с любопытством рассматривал «изделие». Ну как же — знаменитая ногайка, которой, как известно, разгоняли рабочие демонстрации «царские сатрапы» — казачки. Рукоять была недлинной, сантиметром тридцати, туго оплетенная потертой кожей. Ременная наручная петля. Плетенное же, кожаное «тело» ногайка было тугим и почти не гнущимся.
— Вот видишь, на конце — «шлепок»! — показал Степан на кожаную «нашлепку» на конце плети, — Он и плоский, и довольно мягкий, чтобы лошадь не поранить. Но и тяжеленький такой, чтобы удар не совсем уж легковесный получился! Ею, брат, умельцы черт-те что могли делать. Зайца в степи без всякого ружья брали. Да что там зайца! Волка берут! Правда — не убивают, а только глушат. Для того, чтобы убить — тут уж другая, Ваня, плеть нужна. Больше, как боевое оружие выходит! Я завтра тебе покажу кое-чего, что самому показывали…