Время дня: ночь

Беатов Александр Георгиевич

— Почему же он не входит в нашу группу? — Саша внимательно слушал своего спутника, теперь совсем не обращая внимания на то, какие пригородные картины открывались в окнах.

— Ведь, совсем не обязательно входить в группу организационно, брат, — ответил Санитар. — Достаточно быть едино духовно.

— Почему же тогда мы организуемся? — Саша выделил "мы".

— У нас, брат, другая миссия… — Санитар наклонился к Саше ближе, понизив голос. — Мы считаем, что победить зверя можно созданием сети ячеек Домашней Церкви. При этом организация, как таковая, одновременно, как бы, присутствует и отсутствует. При условии, что только один член одной ячейки знает только

одного члена другой ячейки, организация отсутствует для властей. Но фактически, она существует для её членов. И случись, даже, порвётся и эта связь между группами, — всё равно структура сохраняется из-за духовной связи через Бога. И вскоре снова одна группа найдёт другую, снова все будут едино…

Санитар помолчал, затем добавил:

— Отец Алексей — выдающаяся личность. Ты мог бы общаться с ним в будущем… Только в твоём теперешнем положении это было бы нежелательно… Впрочем, в силу того, что он — священник, занимающий официальную должность, в таком контакте, с одной стороны, нет ничего криминального… Хотя, конечно, с точки зрения Конституции, нет ничего криминального и в нашем с тобой общении… Это — по человеческому разумению. Но по разумению властей, сам знаешь, всё выглядит иначе…

— Наверное ты везёшь меня к нему не только из-за книг? — Саша спросил то, что давно вертелось у него на уме.

— Всё может случиться, брат, — ответил Санитар. — В любой момент мы можем потерять друг друга… И в этом случае, я хочу, чтобы ты знал, что есть и другой человек, открытый для Бога.

Санитар выпрямился, продолжал сидеть напротив Саши, смотрел ему в глаза, как-то проницательно и в то же время — с некоторой тоской во взгляде.

— Кроме того, — он снова наклонился к нему, — Кроме того, брат, Андрей, я хотел бы выяснить точнее насчёт Никанорова: либо он — с нами, либо — с отцом Алексеем. Видишь ли, если у Никанорова есть духовный отец, то он не может входить в нашу группу, точнее, в наш Орден. Сам же Володя пока что не сказал мне ясно о своих намерениях… — Санитар снова отпрянул от Саши, подумал о чём-то некоторое время и спросил: — Ты захватил с собой книги?

— Да. — Саша похлопал ладонью по сумке, что была у него на коленях.

— Покажи, пожалуйста…

Санитар стал рассматривать книгу за книгой, перелистывать, останавливаясь на отдельных местах. Саша тоже погрузился в чтение одной из них. Прошло минут двадцать.

— Я тоже видел эти книги у Володи, — сообщил Санитар, возвращая последнюю книгу Саше. — Хотя ничего особенного нет в том, что он их тоже решил захоронить, однако, не проще ли было просто вернуть их отцу Алексею? Ведь книги редкие и очень ценные, особенно для верующего человека.

Неожиданно за окнами открылась живописная панорама. Поезд выехал на высокую насыпь, сбавил скорость. С обеих сторон открывался вид на долину — гигантский овраг, по дну которого текла неширокая извилистая река. Справа, вдали, высились высотные дома. Но они были так далеко, что совсем не портили вида. Слева, за лесом, показался купол церкви. Своим присутствием она одна, будто, балансировала разрастающийся по другую сторону город. И Саша вспомнил изречение о том, что если в городе найдётся хотя бы один праведник, то и весь город спасётся. Он попробовал вспомнить библейский миф, но так и не смог ответить себе на вопрос, нашёлся ли тогда праведник. Спросить же Санитара не успел. Поезд уже въезжал в город, неожиданно заслонивший своим привокзальным захолустьем только что виденную картину.

— Это была та самая церковь, куда мы едем, да? — спросил он Санитара, ступая на перрон.

— Нет. — Его спутник вышел из

поезда следом, поравнялся с Сашей. — Впрочем, отец Алексей служил когда-то и в той церкви. Теперь его приход — в маленькой деревянной церквушке, совсем по другую сторону, за городом… Так, наверное, властям кажется лучше, — то есть, чтобы к нему поменьше ездили из столицы…

— Мы можем проехать на автобусе, — добавил он, шагая по перрону. — Но пока мы его дождёмся, выйдет то же, что если мы пойдём пешком.

— Да, пойдём пешком! — с радостью согласился Саша. — Погода замечательная!

Спутники вышли на привокзальную площадь, прошли мимо автобусной остановки, булочной, занявшей угол первого этажа жилого хрущёвского дома. Уже через пять минут они обогнули рыночный забор, двинулись по асфальтированной дорожке через местный парк отдыха, с бездействовавшими аттракционами. Оставив за спиной здание райкома, с красным флагом, ларёк, с квасом и очередью с бидонами, — друзья ступили на дорогу, своим видом сообщавшую о том, что именно здесь проходит граница провинциального города и деревни: по правой стороне высились современные многоэтажные дома, по левой — приседали частные деревянные, с вызывающим для цивилизации видом погружённые в золото осенних деревьев.

— Здесь уже наступила осень! — заметил Саша.

— Да, — согласился его спутник. — Вот что значит Север. Всего каких-то двадцать километров от окружной дороги — и такая разница!

Вскоре городские дома отступили куда-то в сторону. Дорога пошла под уклон, в овраг, через мостик, над ручьём. На другой стороне, после подъёма, путники повстречали ещё несколько сельских домиков, с заборами и цветниками… Потом они прошли мимо пепелища, оставшегося от сгоревшего дома, оказались в поле, выбритом тракторами загодя, к зиме и будущему посеву. Посередине поля из конца в конец протянулись две огромные трубы, в утеплителе. Тропинка, по которой двигались Саша и Санитар, упиралась в них, вела дальше, через специально сколоченный шаткий деревянный помост, в несколько ступеней.

— Это — как раз половина пути, — пояснил Санитар, перебираясь через препятствие.

— Ничего, я не устал, — отозвался Сашка, двигавшийся следом.

Перейдя поле, путники вступили в какой-то посёлок, из кирпичных домов, сменившийся вскоре ещё одним полем, поменьше, на другой окраине которого виднелись ветхие деревянные дома.

— Вот, за этой деревней будет шоссе, — объяснил останавливаясь Санитар. — А там, левее, видишь? — купол со звёздами? — Это и есть тот храм…

Обогнув сельмаг, сзади которого оказались путники, и перейдя шоссе, они прошли сотню метров по асфальтированной тропинке вдоль деревенских заборов, и, наконец, достигли перекрёстка и приблизились к церковной ограде, у которой стоял небольшой автобус старого образца — с острым носом; прошли через ворота, поднялись на паперть, увенчанную колокольней с голубым куполом и золотыми звёздами…

Саша услышал пение — средней глубины бас священника:

"…Упокой, Господи, душу усопшего раба Твоего… О еже проститися… всякому прегрешению вольному и невольному…"

Саша не мог разобрать всех слов… Войдя в храм, он увидел в центре людей, окружавших гроб с покойником и понял, что автобус на улице был ни чем иным, как катафалком, привёзшим умершего на отпевание.

Священник, на амвоне, стоял лицом к Царским Вратам, спиною к вошедшим, крестился, вёл заупокойный молебен. На правом крошечном клиросе несколько старух, с нескладными голосами, составляли хор, то и дело после возгласов священника начиная пение и умолкая, чтобы затем снова уступить ему ведущую роль.