Время есть
Шрифт:
– Мужик! Уважаю. И теперь какие планы?
– Хотел у проводников попроситься без билета уехать в дальние края. В кассу стрёмно обращаться.
Гмыря усмехнулся.
– Логично, но на этой станции нет пассажирских поездов. Только грузовые. А если тебе, как я понял, всё равно куда, то могу предложить свою компанию. Но придётся некоторое время побыть механиком по рефрижераторным установкам Петровым Николаем Петровичем, тридцати двух лет отроду, женатым, положительным во всём, кроме неуёмной тяги к противоположному полу. Это мой напарник. Он отстал от секции позавчера,
Никите такая оказия пришлась очень кстати, но он выразил сомнение:
– Так мне только девятнадцать.
Дядя Паша посмотрел с тоской на лицо своего нового напарника.
– Да, рановато я тебя отбил у этих гопников. Нужно было ещё немного подождать. Побуцали бы подольше и сошёл бы даже за сорокалетнего. Но, не страшно. Когда синяки на физиономии, то вопросы возникают: где и как? И про возраст уже не заморачиваются.
– А куда едем-то? – поинтересовался новоявленный специалист по рефрижераторным установкам.
– Я так понял, тебе это не очень-то и важно – ответил дядя Паша.
– И то верно, – согласился Никита.
Глава 4
До вечера начальник познакомил своего нового напарника с устройством секции и обязанностями: нужно было контролировать температуру в вагонах, груженных яблоками. А если что не так, будить дядю Пашу.
– А если дядя Паша не спит? – попытался пошутить Никита.
– Если есть, кому следить за температурой, можешь быть уверен: дядя Паша спит, – ответил серьёзно начальник секции.
Уже когда совсем стемнело, в двери громко постучали. Оказалось, с проверкой пришёл местный инструктор бригад рефсекций. Его в порядке обмена попросило об этом начальство депо, где работал Гмыря.
– Документы, санитарные книжки, должностные инструкции, – попросил проверяющий.
Проверяя книжку Петрова Николая Петровича, ревизор мельком глянул на фото, внимательно изучил даты прохождения комиссии, печати, а потом посмотрел на Никиту. Сто раз оказался прав опытный Гмыря.
– И кто это тебе так физиономию начистил? – с интересом спросил инспектор.
– Упал с лестницы, – пояснил Гмыря.
– А почему не оформили производственную травму?
– Так за пределами не то что секции, но и станции, – разъяснил опытный железнодорожник. – Вышел в магазин, а там ступеньки мокрые. Поскользнулся и вот результат.
Инструктор, получив правильные, с точки зрения закона, объяснения, всё же обратился к пострадавшему:
– А мы чего молчим?
– Да, – коротко ответил Никита, он же Николай Петров, и проверяющего это удовлетворило.
А через несколько минут состав тронулся, удаляя превратности семейной жизни и неприятности криминального характера дальше и дальше с каждым стуком колёс железнодорожного вагона.
За ужином Никита узнал много про своего спасителя. Гмыря – бывший десантник, чемпион
– Люблю другого.
Гмыря даже отговаривал её от этого шага, чего от себя никак не ожидал. Ассистенток у избранника, убеждал он, всегда много. И она, не первая, и, без сомнений, не последняя. Но жена стояла на своём, мол, любовь превыше всего. Само собой, меньше чем через год новый избранник, ссылаясь опять же на неземную любовь, которая «превыше всего» (и не поспоришь), завёл себе новую ассистентку и по совместительству жену. И Гмыря даже, пожалев бывшую, пристроил её в свой цирковой номер, ограничив, однако, общение только манежем.
– Относись к женскому поведению философски. Ибо бабы – существа непостижимые для нормального мужского разумения и живут по каким-то, только им понятным, законам. Поэтому они и кажутся нам дурами. А они не дуры. Они просто другие. Да, кстати, они к нам относятся примерно также, – закончил рассказ о своей личной жизни и одновременно урок межполовых отношений старший товарищ.
– Нет, – возразил Никита, – вот Светлана точно не дура.
– А я никого так не называл. Это мы их так воспринимаем. Хотя вот Светка твоя и есть дурра, – отрезал Гмыря и, увидев желание собеседника спорить, пояснил: – Умная не отпустила бы одного. Или удержала, или с тобой бы пошла.
Никита никогда раньше не понимал, насколько важно для человека почувствовать себя в безопасности. Играя в детстве со сверстниками во дворе, можно было крикнуть: «Я в домике!», и оказаться под защитой. Тебя в этом случае не запятнать, коли играешь в пятнашки. Ни взять в плен, если это «казаки-разбойники». Попав в ситуацию, когда возникла реальная угроза жизни, Никита захотел, как в детстве, оказаться «в домике». И вагон рефрижераторной секции производства Германской Демократической Республики, по сути, стал для этого довольно подходящим местом. Стук колёс и проносящийся за окном пейзаж отделяли Никиту от реальной опасности всё дальше. И попасть постороннему в этот вагон, пока он несётся по железной дороге, обгоняя автомобили или заставляя их смиренно ждать открытия шлагбаума на переездах, никак невозможно.
Увидев, как глаза собеседника начали слипаться, дядя Паша указал на спальное место, и, заняв его, Никита моментально заснул.
Снилось ему, как Светлану обступили незнакомые мужчины в злополучном месте между грузовыми составами на станции. Среди них был Гоша Сыч. Увидев сковородку в руке Никиты, нападавшие разбежались, забирая с собой, непонятно как, вагоны, рельсы, станцию. На месте всего этого оказался ночной пляж, и Света выходила из моря. Отсутствие одежды, странным образом, не делало её голой. Капли воды стекали по загорелому телу и искрились в лунном свете.