Время гарпий
Шрифт:
Вот, что заявил адвокат другого обвиняемого по фамилии Загоруйко: «Следствие просто устранило те недочеты, которые были обжалованы ранее. Например, переделало документы, оформленные с нарушением. У защиты были подозрения, что многие бумаги, присланные из немецкой клиники, где лечится Мылин, являются поддельными. Главное же нарушение так и не было устранено: экспертизу состояния потерпевшего нельзя проводить в его отсутствие, но мы вновь получили медицинское исследование, сделанное на основании одних лишь бумаг.»
— Но сразу после твоего поста газеты сообщили, что Игнатенко не удалось отказаться от адвоката Лисицыной, — сказала
Вы уже опоздали со своей чушью. Лисицына осталась, и ещё одного адвоката вашему Игнатенко взяли. Лисицыну так просто от халявы не отгонишь. Водителю и Загоруйко тоже купили богатеньких адвокатов. И тому, кто их услуги оплачивал, надо было побольше шуму поднять про «воровство» в театре и при реконструкции.
А вот кто это?? Тот и организовал с Игнатенко нападение на Мылина. А теперь пытается его выкупить… Пока не удалось.
Уволенный перед Николаем руководитель труппы тоже в накладе не остался. Мылин в Германии, Игнатенко в тюрьме, так как тут удержаться, если все равно уволят? Его бывшая жена Мылина, которая сейчас Мылина в театре замещает, призывала руководитель труппы за кассу профсоюза отчитаться. Уж не знаю, отчитался ли? Но Саше и Лисицыной, видно, перечислили. Многие, кстати, вышли после этого из Профсоюза! Поняли, наконец, что их развели! И Игнатенко рвался в профсоюзные боссы только для этого!
Уж не знаю, станет ли Саша теперь молчать, когда реально грозит до двенадцати лет? Может, наконец, сдаст своего кукловода, натравливавшего его на администрацию театра? Не догадываешься, корова, кого должен сдать Игнатенко в обмен на условный срок? И продолжение карьеры! Теперь-то ему терять нечего!
Хватит в это лезть, всякую чушь писать, если не понимаете и не знаете. Психушка просто по Вас плачет!
— Что это такое? Это что, Игнатенко блефует, что ли? — спросила Урания. — Он сделал это, чтобы прорваться к профсоюзной кассе? Он участвует в инсценировке? Потому и признался?
— Так, успокоились! — прикрикнула на нее Каллиопа. — Ответ всегда один — «Человек»!
— Да, человек, — упавшим голосом откликнулась Эвтерпа. — Слабый и глупый…
— Это не те качества, которые делают человека — человеком, — возразила Каллиопа. — На все вопросы Урании Игнатенко уже передал открытое письмо через Ангелину Воронцову, он отказался признавать себя виновным, а Николай прямо заявляет, что никакого нападения на Мылина не было.
— А стоит только сказать «Человек!», так сразу все встает на свои места, — заметила Клио. — Лисицына удержалась с трудом, благодаря необычайной любви к дармовым деньгам.
— И чтобы попытаться оказать давление на Игнатенко, — подчеркнула Каллиопа. — Они будут его покупать условным сроком и возможностью продолжить карьеру, чтобы он оговорил Николая, уже уволенного. Дескать, терять нечего.
— Ответ всегда — «Человек!», — прошептала Урания.
— Конечно! — улыбнулась Каллиопа. — И если Александр останется человеком, все с ним и будет по-человечески, как и с Николаем! Я вот так бы и закончила этот роман!
— И я бы тоже так закончила, но без гусей, — растроганно произнесла Эвтерпа.
— Постойте, как уже конец? В любимом ключе — «А потом все померли»? — разочарованно сказала Клио. — Моральку произнесли, и сразу конец? Слушайте, давайте этих гусей чем-то перебивать! Мне кажется, тут с гусями дело нечисто. Помните, как в «Евгении Онегине»?
…И даль свободного романа Я сквозь магический кристалл Еще не ясно различал.— Но, по-моему, мы уже все вполне ясно различили, — ответила Урания. — Действительно, давайте попробуем без гусей! А какой у Александра Сергеевича замечательный финал получился!
Блажен, кто праздник Жизни рано Оставил, не допив до дна Бокала полного вина, Кто не дочел Ее романа И вдруг умел расстаться с ним, Как я с Онегиным моим.— Интересно, что он сжег десятую главу и закончил именно в том месте, где неясно, как герои распорядятся жизнью дальше, — сказала Клио. — Поэтому некоторые исследователи считают, будто дальше у Татьяны и Онегина должен быть любовный роман. Потом Онегин становится декабристом, его высылают в Сибирь, а Татьяна едет за ним. Желание закончить роман в стихах за Пушкина было настолько велико, что по рукам ходили фальшивые заключительные главы романа.
— Какая пошлость, — возмутилась Эвтерпа. — Конечно, приписать к чужому роману концовку всем хочется. Но разве нам непонятно, что Татьяна уже не вернется к Онегину? Время его ушло, а уж как он его использовал — это его дело.
— Роман и заканчивается тем, что предоставляет полную свободу героям в другом времени, когда закончилась их совместная история, — согласилась с ней Клио. — Дальше их жизни потекут, никак не соприкасаясь. Мне больше нравятся стихи Пушкина, которые он написал гекзаметром, призывая финал романа «Евгений Онегин».
Миг вожделенный настал: окончен мой труд многолетний. Что ж непонятная грусть тайно тревожит меня? Или, свой подвиг свершив, я стою, как поденщик ненужный, Плату принявший свою, чуждый работе другой? Иль жаль мне труда, молчаливого спутника ночи, Друга Авроры златой, друга пенатов святых?— Мы тоже должны закончить, как полагается! Как хотите, а я начинаю! — заявила Урания и продекламировала:
Вечное Время зову и Стикса священную воду, Кличу Начало романа, а с ним и Предел справедливый! Все вы явитесь теперь благосклонно, с отрадой на сердце К жертвенным действам священным, к сему возлиянью честному.— Замечательно, Урания! — откликнулась Каллиопа. — Значит, где-то уже здесь отираются наши часики, а протянутую руку можно окунуть в вечные воды Стикса. Мы почти дошли до финала, мы призвали время и справедливый предел. Но сейчас, я чувствую какую-то полную ненужность… «Свой подвиг свершив, я стою, как поденщик ненужный»!