Время химер

Вербер Бернар

Она улыбается сразу всем, радуясь, что смогла ввернуть эту фразу, которую считает самой важной.

– Все эти неповторимые пейзажи, – продолжает она, – все это бесконечное разнообразие цветов, животные всех размеров и форм, – не это ли величайшее из всех чудес? Я отказываюсь ссылаться на Бога, которого никогда не видела, но охотно соглашаюсь представить мать-природу, чьими творениями могу любоваться на каждом шагу. Моему взору предстает восхитительный в своем разнообразии мир. Мир с миллионами видов, каждый с присущими лишь ему талантами и возможностями. Откуда это стремление все контролировать

и унифицировать? Представьте на мгновение, что на нашей планете осталось всего по одному виду рыб, деревьев, трав, птиц, насекомых! Единообразие – вот что должно вас страшить, а вовсе не бесконечное разнообразие.

– Еще вопросы? – предлагает министр Бенджамин Уэллс, чувствуя, что в зале уже иссякает запас сочувствия к ученой.

Низкорослый журналист еще не удовлетворил своего любопытства.

– Вы случайно не родственница австрийского профессора Пауля Каммерера [4] , прославившегося в 1920-х годах своими экспериментами на жабах?

Лицо Алисы суровеет.

– Так и есть, а что?

– Просто хочу напомнить, что профессора Пауля Каммерера считают одним из худших мошенников в истории науки. В 1926 году он покончил с собой после того, как коллеги-ученые разоблачили его фальсификации. А вопрос у меня такой: вы идете по стопам этого бесчестного интеллектуала как его наследница?

4

Пауль Каммерер – австрийский зоолог. Известен благодаря опытам, в которых он пытался разводить земноводных в условиях среды, не совпадающих с их естественными условиями обитания.

В этот раз вся журналистская братия громко хохочет: судя по всему, раньше она на владела этой информацией.

Ученая, сохраняя полное спокойствие, отвечает:

– Раз вы знакомы с биографией Пауля Каммерера, то не можете не знать, что недавно выяснилось, что завистливые коллеги подставили его. Они сговорились подделать его опыты и превратили Пауля в мишень для насмешек. Сейчас не взывает сомнений, что его смерть была не самоубийством, а убийством, замаскированным под суицид.

Молодая ученая пьет воду и продолжает:

– Христофор Колумб говорил: «Ничего из того, что двигает прогресс человечества, не происходит при всеобщем одобрении. Видящие свет раньше остальных вынуждены тянуться к нему вопреки остальным».

– Кто задаст последний вопрос? – спрашивает министр, старающийся избежать неприятного развития событий.

Поднимается рослый бородач.

– У меня не вопрос, а ответ.

Он достает из кармана пиджака револьвер, вскидывает руку и провозглашает:

– НЕТ ЗАМЕНЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА ГИБРИДНЫМИ МОНСТРАМИ!

С этими словами он спускает курок.

5

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: зебран, тигрон, нар, мул

Животные-гибриды известны человеку с древности.

Часто они превосходят качеством своих родителей.

Мул, к примеру, – результат скрещивания осла и кобылы. Он сильнее и выносливее их обоих, но его недостаток – неспособность приносить потомство.

Среди других

примеров:

– санглочон – гибрид дикого кабана и домашней свиньи;

– мушевр – гибрид дикого козла и домашней козы или дикого барана и домашней овцы;

– крокотта – гибрид волка и собаки;

– бонозе – гибрид самки шимпанзе и самца бонобо;

– вальфен – гибрид самки-касатки и самца-дельфина.

Название гибрида меняется в зависимости от того, кто его отец и кто мать: лигр – гибрид льва и тигрицы, тигрон – гибрид тигра и львицы.

Без вмешательства человека два эти вида, лев и тигр, никогда не повстречались бы, потому что первый обитает в Африке, а второй в Азии.

Еще забавнее нар, гибрид двугорбого и одногорбого верблюдов (бактриана и дромадера): у него… полтора горба.

Энциклопедия относительного и абсолютного знания

6

– Тебе очень повезло, Алиса.

Бенджамин Уэллс сидит в больничной палате своей подруги.

– Пуля всего лишь оцарапала тебе плечо, а стрелявшего удалось скрутить, не дав ему выстрелить опять.

Молодая зеленоглазая женщина встает, проверяет, хорошо ли держится повязка на плече, надевает блузку, куртку, бежевые сапожки.

– Теперь тебе лучше было бы на время исчезнуть из виду, – советует ей Уэллс.

Алиса собирает свои вещи. Оба покидают палату и идут по больничному коридору, мимо врачей, медсестер, больных и раненых.

Перед больницей собрались демонстранты с транспарантами резкого содержания: «ЧЕЛОВЕЧЕСТВУ НЕ НУЖНО, ЧТОБЫ ЕГО РАЗНООБРАЗИЛИ», «НАШИ НАЛОГИ НЕ ДОЛЖНЫ ИДТИ НА ОПЫТЫ ПО ЗАМЕНЕ НАС МОНСТРАМИ», «НЕТ БРЕДНЯМ УЧЕНЫХ-БЕЗУМЦЕВ».

Участники демонстрации скандируют:

– Каммерер – дурной пример! Хватит этого дерьма!

Их оцепила полиция, но брошенные ими яйца долетают до ученой и до министра.

Бенджамин Уэллс защищает себе голову кожаным чемоданчиком и помогает Алисе спрятаться в министерский автомобиль. Яйцо разбивается о стекло дверцы, лишь только та успевает ее захлопнуть. Водитель трогается с места и минует все сильнее распаляющуюся толпу.

– Почему ты меня защищаешь? – спрашивает Алиса, когда они оказываются на безопасном удалении от демонстрантов.

– Я всегда был за тебя, это вошло в привычку, – с улыбкой отвечает он. – Помнишь, мы и в лицее часто помогали друг другу. Наверное, потому, что нас кое-что объединяет – значимость наших предков. Мой прадед, Эдмонд Уэллс, был специалистом по муравьям, твой, Пауль Каммерер, – специалистом по жабам. Оба ученых пристально наблюдали за природой, делали выдающиеся открытия, старались, чтобы они не пропали, но в конце концов…

– …оба плохо кончили?

– Скажем, столкнулись с ограниченностью своих современников, – продолжает Бенджамин. – Так или иначе, у нас с тобой схожие корни, и оба мы с ранних лет испытываем давление наших славных предков-первопроходцев.

– Не всем везет иметь безымянных предков, – невесело шутит Алиса.

– Долг не подвести свой род – тяжкий груз.

– Не спорю, Пауль Каммерер всегда служил мне маяком, – признается Алиса, помолчав. – Он ведь тоже боролся с обскурантизмом современников.