Время хищных псов
Шрифт:
– Мои друзья находятся там, где они должны находиться, - очень осторожно проговорил он.
– Магистр ла Мар, какого Ярлига? Я вернулся в Хайклиф, рискуя жизнью, не для того, чтобы вы…
– Что я сказал, когда магистры связали твоего отца, одержимого демоном?
– лезвие прижалось сильнее, но это не помешало разозленному рыцарю дернуться, яростно заскрипев зубами.
– Мой отец не был одержим демоном!
– прошипел он, силясь разглядеть в оконном стекле отражение собеседника: уверенности в том, что голос принадлежит
Струйка крови стала сильнее, холодная сталь согрелась, перетягивая тепло живой плоти.
– Отвечай на вопрос!
– Я не знаю!
– едва не перешел на крик Гундольф.
– В какое время началась казнь твоей семьи?
– Не знаю!
– он в бешенстве ударил локтем назад, рассчитывая траекторию движения исключительно наугад - старый рыцарь, если это и впрямь был он, умел вставать так, что достать его становилось крайне проблематично.
– Что было написано в письме, которое ты получил на следующий день?
– Я не знаю!!!
Внезапно лезвие исчезло. Разъяренный до крайности Грифон мгновенно обернулся, прикидывая, где лежит его меч и сколько долей секунды понадобится, чтобы до него дотянуться - и наткнулся на холодный взгляд темно-зеленых глаз магистра де ла Мара.
– Рад видеть, что вы не изменились, сэр Гундольф, - по тонким губам рыцаря скользнула насмешливая улыбка.
– Все такой же горячий, доверчивый, наивный и все так же не умеешь бить назад и ждать удара в спину. А мог бы и поумнеть, раз уж повезло пережить последние события.
Кровь ударила Гундольфу в голову, застилая взор алой пеленой. Но уже в следующее мгновение он сумел побороть ярость, до крови прокусив губу.
– Магистр де ла Мар, я требую объяснений, - очень тихо и холодно проговорил он.
– Что означало ваше возмутительное поведение?
– Должен же я был убедиться в том, что это и правда ты, а не очередная провокация Левиафана, - хмыкнул тот, вытирая испачканный кровью Гундольфа клинок оставленной на столе салфеткой и убирая его в ножны.
– И чтобы убедиться - задавал вопросы и следил за реакцией.
– Обычно в таких ситуациях спрашивают о том, что знают только тот, кто спрашивает, и тот, кого спрашивают, - все еще злясь, заметил фон Кильге.
– Я уже пробовал, - ла Мар взял со столика бокал, понюхал и, поморщившись, поставил обратно.
– Я пробовал, но подделка знает все, что знал ты на момент своего исчезновения. Потому спросил о том, о чем знает он, а ты знать не можешь.
– Например, в какое время пополудни казнили моих родителей и сестру?!
– молодой человек снова начал закипать. Насмешливое спокойствие и непоколебимая уверенность в себе ла Мара почему-то выводили его из себя.
– Мне нужно было увидеть твою реакцию. Подделка слишком хладнокровна, хоть и пытается имитировать твою несдержанность, - сказал он и, видя сжавшиеся кулаки Гундольфа, добавил резко и даже грубо: -
Во всяком случае, сомневаться в истинности де ла Мара Гундольф перестал сразу. Это прямое, ничем не прикрытое хамство подделать было невозможно.
– Уже прекратил, - буркнул он.
– Вы объясните мне, что происходит? Где ла Тарт, и почему…
– Ла Тарту не повезло, - отмахнулся магистр.
– Нечего было светить тугой кошель, набитый золотом, в темном переулке, где разглядеть можно только содержимое чужих карманов. Так что ближайшие несколько дней он нам не помеха, и у нас будет время.
– Не понимаю…
– А что тут понимать?
– усмехнулся собеседник.
– Ты пришел не к тому человеку, Гундольф. И тебе еще очень повезло, что старина Галтар, даром, что простолюдин, но все же человек чести, которая не мешает ему ради пользы дела подслушивать разговоры хозяина с гостями.
– Дядюшка Фернан работает на Левиафана?
– на всякий случай переспросил фон Кильге.
– Не на Левиафана, а на этого париасца, Маар-си, который сейчас заправляет всем в Хайклифе. Впрочем, Маар-си работает на Левиафана, так что можно сказать и так. Ладно, нечего болтать, у нас не так много времени. Ты пил вино из этого кувшина?
– магистр кивнул на узкогорлый сосуд, идентичный трем опустошенным Орогримом и Талеанисом.
– Я - нет. Но двое моих спутников…
– А, Ярлигово семя!
– ругнулся ла Мар, быстрым шагом направляясь к ближайшей двери. За ней, как помнил Гундольф, находилась комната Мантикоры.
Старый Грифон быстро подошел к кровати, перевернул храпящего полуэльфа на спину и простер над его лицом раскрытую ладонь. Постоял секунд десять с закрытыми глазами, потом резко дернул руку вверх, в рывке складывая пальцы щепотью.
– Все. Буди своего приятеля, я пойду второго вылечу.
– А что там было?
– не удержался от вопроса молодой человек, ощутивший болезненный укол безнадежной зависти - он сам больше не мог даже огонька на ладони зажечь, не говоря уже о лечении или боевой магии.
– Пить - вредно, - ла Мар остановился в дверях, назидательно подняв палец.
– А пить вино, в которое подмешано сильное снотворное замедленного действия - вредно вдвойне, - и вышел из комнаты.
– Женщина из Париаса, нелюдь-орк и полукровка. Великолепная компания для рыцаря-Грифона!
– издевательски проговорил ла Мар, пристально разглядывая Гундольфа.
– Ну, что же вы молчите? Я, выбранный рыцарями великий магистр ордена, требую вашего ответа, сэр Гундольф!
Молодой человек тяжело вздохнул. Отпил воды из стакана, посмотрел на собеседника, еще раз вздохнул.