Время Имен
Шрифт:
— В жопу приключения, — раздался голос, напоминавший хруст песка. То принял сидячее положение Спуур. Заметив вблизи привлекательно нагую родственницу, чья поза навевала мысли, он поперхнулся. И вспомнил, что травмирован. А когда заметил шагнувшего к трио Ника, состояние ухудшилось на порядок. Он бережно тряхнул Родору за плечо. Главное — не смотреть на протеже Эдэи…
— Не тряси меня, — прохрипела женщина. Опираясь руками о пол, подалась вверх. — Привет, Ник… Э, Ник?
— На линии. — Николай оперся на меч и попытался встать прямо.
— Ты… как?
— Живой, — криво усмехнулся Николай. Губы саднили.
— Не
Дэм хотел было вставить словечко и промолчал. Уставился куда-то в угол. Родора переводила сумрачный взгляд с одного собеседника на другого. Забыв о наготе, неуверенно повела рукой:
— Инф… Спуур?
— Да чего вам? Кто-то же должен… — Мужчина поморщился. — Мы согласились.
— Не интригуйте, — хрипло выдохнул Николай. Комнату штормило. — Могу расстроиться…
— Хетч, думал легче пойдет… — Дэм посмотрел на родственника. — Твоя правда, заканчивай.
— Тот, кого цель видит последним. Неизбежность, за которой лишь пустота. — Спуур говорил бегло, как по написанному… И неохотно. — Будь у меня право выбирать имена, я назвал бы тебя… Палачом.
«Имена?» — Николай почти задал этот вопрос. Загадочным образом придуманное Спууром имя оглушило, сбив дыхание. Охотник непонимающе прислушался к внутреннему «я», что на миг окунулось во Врата Вечности. Он чувствовал их — зрительно, вербально; кончиками нервов уходил в ослепительное марево энергии и получал в ответ безжалостные пинки. Но эта потустороння боль привычна, он почти рад ей — сроднился, путешествуя в небытие. Разум чуть прояснился, фиксируя изменения — над бурными волнами одуванчикового поля проплыл тихий шепот. Как эхо: «Первое… первое…». И внутреннее наполнение — подарок Импульса — стало насыщенней. Но знакомый образ не проявился — пустое белое поле, тревожная рябь.
Ему бы только кислорода…
— Палач. — Родора взглянула на Дэма, исходившего злостью. Мужчина набычился. — Вроде звучит… Ник, скажи что-нибудь?
Иллитерий заскрежетал по камню. Николай переступил, сохраняя равновесие. Вернулась боль физическая, точно прибой, омывший нервы. Но сознание еще на плаву — не сломить…
— Имя дурацкое…
— Почему? — вскинулся Спуур. — Нормальное такое, тебе подходит…
— Ты что-нибудь почувствовал? — решился Дэм.
— Пол холодный, вы голые, треплетесь, в грех вводите … Расклеился я чутка…
— Знаете, чувствую себя дурой… — начала заводиться Родора.
Спуур опасливо отодвинулся от родственницы и поспешил спросить:
— А нет желания высказаться, вроде «Моя сила и бла-бла-бла»?
— Есть. Моя сила в возможности засадить те в челюсть…
Подкатила тошнота. Охотник изогнулся в последнем усилии… и проиграл. Конечности беспомощно разъехались в стороны, бросив тело на каменные осколки.
Вдали, за гранью сознания, золотой искрой полыхнул маяк. Одна беда — сил на то, чтобы достичь его, уже не осталось.
— Ну и какого хрена? — прозвучало из занимаемого Родорой угла.
Никто не ответил.
Глава 18
Николай приходил в сознание рывками, вопреки привычке, выработанной годами. Мутные световые проблески вечерней окраски —
— Очнулся? — спросил женский голос. Родора — ее интонации навеки отпечатались в памяти Николая.
Устав строить догадки, он решился взглянуть на то, что уготовили боги. Иногда им не откажешь в чувстве юмора… Но реальность прозаично обернулась личной Башней в Ладоре — полумраком уютно освещенного зала, ночным сумраком за окном, мирным колыханием балдахина и приятным шелковым бельем постели. Досадная шутка.
Николай поморщился, отодвигаясь к изголовью — на смятые подушки. На прикроватной тумбочке, по правую руку, дымились аппетитные блюда: хорошо прожаренный ростбиф и овощной гарнир — руки сами потянулись к чуду… Но не достигли, при виде Родоры. Она уютно расположилась в кресле, придвинутом к ложу, держала на коленях открытый томик сочинений некоего Дж. Картара и улыбалась. Ее лицо, обрамленное буйной копной волос, эффектно подчеркивал свет ночника, тени заманчиво играли с бело-алым платьем…
Груэлл. Ладор. Дом… Ну или почти дом. Уверовав, Николай подтянул одеяло и задал логичный, по его мнению, вопрос:
— Как я здесь оказался?
— Перебросил сам себя. — Леди Родора грациозно потянулась.
— Насколько помню, меня вырубило.
— В ноль. — Она кивнула. — Странно правда? Я впервые участвовала в бессознательной переброске. Мы еле успели войти с тобой в контакт, чтоб не застрять в том подвале.
— Я перенес всех? — У Николая внезапно пересохло в горле.
— Да. За объяснениями, если угодно, к Т’хару, я не спец по части законов Средоточия. Давай лучше займемся чем-нибудь полезным. Кажется, нас официально не представили…
— Ник, — объявил Охотник, косясь на еду.
Придуманное родственниками имя он озвучивать не стал, хотя оно так и вертелось на языке. Проклятое созвучие, рвущееся к жизни.
— Родора Бри… — Женщина осеклась, чуть смутилась. — Родора, — поправилась она.
— Ты в курсе, что оговорки бесят?
— Делаю удивленное лицо.
— Рад познакомиться. — Николай не стал углубляться в проблему и осмотрелся в поисках одежды. Заметил искомое в свободном кресле и вздохнул: — Ни к чему подобный сервис.
— Нас редко спрашивают, — с непонятным выражением сказала леди и встала. — Моя роль сиделки закончена. Еще раз благодарю за помощь.
— Ты мне, я тебе, — усмехнулся димп. — Я долги помню.
Родора необъяснимо смутилась:
— Что передать Т’хару?
— Гостеприимством злоупотреблять не буду. Где меня искать он знает.
— Тогда до встречи.
Изящный силуэт отступил в тень, быстро пересек комнату, то попадая в янтарные ореолы лампад, то покидая оные… Проследовал к двери, за которой и скрылся под цокающий перестук каблучков. Фея удалилась — несколько спонтанно, но в целом предсказуемо. Ее интересы не здесь…