Время льда и огня
Шрифт:
— Ковальски! Наймарк! Мейлер! Я знаю, что вы здесь, вам теперь так просто не уйти! — надсаживался майор. — Но если вы сдадитесь без сопротивления, вам это зачтется! Бежать бесполезно, выходите, сдавайтесь!
Это было куда как серьезнее, чем приключения с голубокровными выходцами из саркофагов, это опять был майор Португал, у которого к нам накопилось много чего. Я поднял автомат и пустил короткую очередь поверх снежной пелены — туда, откуда, по моим соображениям, мог доноситься голoc. Ответная очередь снова прошла над головами.
— Живыми хотят
Кольцо сжималось, фигурки перебегали все ближе — десантники Португала, многих я знал лично, со многими выяснял отношения — теперь они не будут настроены меня щадить. Наймарк держал мой пистолет в здоровой руке — как-то странно держал, я даже подумал, не хочет ли он застрелиться. И тут до меня дошло: ведь Наймарк из южан, зачем ему гибнуть вместе с нами, пусть уж к своим… Как мог, я сквозь треск выстрелов прокричал это старикану. Но тот ответил кратко:
— Я — ничей, я — сам за себя!
И выпустил пару пуль по противнику. Я поддержал Наймарка огнем. Что он «ничей», мы уже давно приметили, но ведь Португал об этом не знает…
— Сдавайтесь! Выходите по одному!
И в этот момент Норма дернула меня за рукав. Я обернулся — глаза ее сияли при свете звезд, она показывала куда-то в сторону ледника:
— Петр, глянь!
Да, моя любимая различила ее, эту стремительную искорку, что приближалась к нам, растя, увеличиваясь на глазах, пока не зависла с ровным гулом над полем битвы.
— Посадочный модуль! — прошептала Норма с восторгом. — Но я же его не вызывала… Я бы просто не успела!
— Я знаю, кто его вызвал, — дон Сальваторе, — подключился Наймарк. — Он крутил в руках медальон; включил случайно, и твои могли услышать весь его разговор с нами… Спасибо дону — посмертно!
Модуль прошелся низко над валунами, посвечивая изредка прожектором; когда в его свете оказались мы, Норма изо всех сил замахала руками. Модуль мигнул — принято.
Стрельба к этому моменту совершенно прекратилась, даже безумцы-арабы из холла замолчали (а может, у них просто закончились патроны). Все просто ошалели при виде такого. И тут какой-то недоумок-десантник решил на свой страх и риск выпустить ракетку из гранатомета в днище вражеского аппарата. Раздался взрыв, модуль содрогнулся — но и только.
В следующий миг вся равнина перед клиникой превратилась в ад.
Я так и не смог понять, что же, собственно, делал модуль, чем он крошил в пыль валуны, вздыбливал огромные глыбы льда, обращал в пар снеговые поля, — вокруг царили сплошной грохот и шипение кипящей воды, дополняемые время от времени ярчайшими зеленоватыми сполохами. Подавление ударной группы майора Португала длилось едва ли дольше пятнадцати секунд. После этого модуль приземлился рядом с нами, вытопив в снегу идеально круглую лужу…
И Норма пригласила нас внутрь. Мы вошли в эту стройную боевую машину под сдержанные приветствия экипажа (с Нормой здоровались куда сердечнее) и кое-как разместились в рубке стрелка-оператора, которую сам он, отстрелявшись, оставил. Модуль дрогнул и, неслышно, но мощно набирая
Над нами в немыслимой высоте, затмевая близкие звезды, словно бы распяленная в пространстве, сияла как никогда ярко чистейшим серебряным блеском снежинка Галакси. И мы устремились туда.
25
Совершенно внезапно сноп солнечных лучей ударил в иллюминатор, да так, что я на некоторое время прямо-таки ослеп, — и немудрено после чернильной тусклоты Темной стороны. Когда я открыл глаза, ослепительный режущий свет играл на потертой обивке рубки, на зачехленном боевом пульте, на наших помятых, истерзанных одеждах; и вот это, последнее, скорее всего и было причиной рефлекторного движения Нормы — она рывком задернула светофильтр иллюминатора, и мы тут же оказались в мягком голубоватом освещении, как бы в подводной среде.
— Ох! — смеялась Норма. — Мы выглядим под стать самым последним бродягам-ночникам. Не представляю, в каком виде мне докладывать старшему… Не в этой же рвани!
Тут до меня дошло, что, в отличие от нас с Наймарком, она-то возвращается домой, к своим. И вместе с радостью недавнего освобождения вдруг потянуло холодком неопределенных опасений — ведь неизвестно еще, как отнесутся обитатели спутника к агентам вражеских сообществ… Я поставил себя на место предполагаемого командира Галакси, и неуверенность моя усилилась. Только выработавшаяся за недавнее время (когда мы регулярно попадали из огня да в полымя) привычка позволила мне не показать своей озабоченности. Лишь Норма заметила, что со мной творится.
— Расслабься, Петр. Здесь тебя не посадят в стальной бокс. И знаешь почему?
Глаза ее смеялись, она испытующе смотрела мне в лицо. Я сделал вид, что тоже забавляюсь сложившимся положением. Наймарк один не присоединился к нашему веселью, он зачарованно, во все глаза смотрел в иллюминатор на приближающуюся симметричную восьмилучевую звезду Галакси.
— А потому не посадят, что места мало, — объяснила наконец Норма. — Там попросту нет подходящего помещения…
— У ночников, если помнишь, тоже не было кутузки, нас поселили на складе.
— Ну, здесь не ночники, здесь другие люди — впрочем, сам увидишь… Во всяком случае, от Португала они тебя пока спасли.
— Хватит вам спорить, взгляните-ка на эту красоту! — вмешался Наймарк и для полноты впечатления отдернул светофильтр, в котором уже не было нужды: наши глаза привыкли к яркому свету. — Глядите, мы все ближе к Галакси.
В самом деле, ажурный кружок спутника на глазах вырос — раза в три в сравнении с тем, как он виднелся с земли, и стали различимы детали, которых мы оттуда не замечали.