Время легенд (сборник)
Шрифт:
Ресторан, куда Джордан пригласил Слоун, — «Тетушка Юань» — находился на пересечении Первой авеню и Шестьдесят четвертой улицы. Это был один из самых шикарных китайских ресторанов: черная мебель, в полутемном зале приглушенно горят светильники причудливой формы, специальные лампочки подсвечивают букетики орхидей, откуда-то льется тихая музыка — Моцарт. Шеф-повар вручает посетителям карточки — меню из европейских и китайских блюд, качество которых и принесло «Тетушке» репутацию замечательного ресторана.
— Советую попробовать омара, это лучшее,
Слоун улыбнулась.
— Ты исходишь из своего опыта?
Джордан кивнул, отложил меню в сторону.
— Я нашел этот ресторанчик сразу после открытия. Вообще я неравнодушен к китайской кухне и, пожалуй, перепробовал почти все, что здесь готовят.
Но сегодня Джордану не удалось сосредоточиться на еде: он всецело был поглощен Слоун, в этот вечер совершенно неотразимой. Длинное черное платье удачно подчеркивало изгибы ее соблазнительного тела, белизну обнаженных плеч и шеи. Искусно завязанные на груди цветы из черного крепа с редкими блестками выразительно контрастировали с мерцающим ожерельем. Длинные волосы были заколоты и уложены в высокую изысканную прическу.
— Я уже сказал тебе, как ты сегодня великолепна? — Джордан наклонился к Слоун.
— Нет, но сейчас говоришь, и я очень горда.
— Я готов целовать каждую складочку на твоем платье, дорогая.
— О, но, наверное, не сейчас…
Блюда были восхитительны, но Слоун тревожила задумчивость Джордана. Казалось, он ее изучает, все время хочет что-то сказать, но не решается — что его останавливает? Дважды Слоун спрашивала, что с ним сегодня, но он уверял, что все в полном порядке.
После ужина Слоун сказала, что должна позвонить домой.
— Тревис ушел вечером к друзьям, хочу удостовериться, что у него все в порядке.
— Моя мать точно так же, помню, тревожилась из-за меня.
— Прекрасно ее понимаю.
Слоун не раз пыталась представить себе, каким был ее Джордан в детстве. Богатый, избалованный единственный ребенок в семье — наверное, всем от него доставалось.
— Я быстро вернусь, не скучай.
Слоун, забежав на минуту в дамский туалет, пошла к телефону. Ей ответила Эмма: Тревис, оказывается, не только уже вернулся, но и лег в кровать и, похоже, спит. Слоун успокоилась.
На их столике уже убрали посуду, оставались лишь два бокала с шампанским и маленький серебряный подносик, на котором лежали два «печенья счастья» — по ним можно отгадывать свое будущее.
Так здесь было заведено. Джордан быстро взял одно печенье и сунул его в рот. Другой кусочек оказался надломленным.
— А почему мне сломанное? Ты узнал свое будущее, тебе оно не понравилось, и ты подсунул его мне, да?
— Ешь свое печенье, пожалуйста.
— Их ведь и не едят, только читают, что там написано на бумажке, я-то знаю.
— Я съел!
— И зря!
— Черт побери, Слоун, ну можешь ты хоть раз без спора сделать, что я прошу?
Слоун удивил страстный тон, каким это было сказано.
«Неужто мне трудно, в самом деле?!» Улыбнувшись, она надкусила печенье и развернула бумажку, запеченную в тесте.
— «Ваше будущее столь же возвышенно, как беспредельные небеса», — громко прочитала Слоун.
Она
— «Выходи за меня замуж». А у тебя есть чувство юмора, Джордан Филлипс. — С этими словами Слоун взглянула на Джордана и… поняла, что это вовсе не шутка.
Джордан ждал ответа.
— Так это не шутка, Джордан? — медленно спросила Слоун.
— Я выгляжу сейчас отчаянным шутником, да?
Она отрицательно замотала головой.
— Нет, нет!
Джордан перегнулся через стол, взял руки Слоун в свои.
— Любовь моя, я жду твоего решения.
— Да, — прошептала Слоун, — да…
Она не могла сказать «нет», не могла, не хотела, хотя интуиция подсказывала, что именно сейчас надо бежать от него, бежать далеко-далеко и быстро-быстро забыть то, что она услышала.
Мартас-Винъярд, ноябрь 1986
Бостонцы и жители мыса Кейп-Код называют этот островок просто — «Виноградник», или «Остров виноградника Марты». Странное, на первый взгляд, название имело свое объяснение: по распространенной среди местных жителей легенде остров получил свое имя в семнадцатом веке, когда один из пионеров, Бартоломью Гаснолд, обнаружил здесь дикий виноград и назвал остров в честь своей дочери. Сегодня тут не только выращивают замечательный виноград и производят прекрасное вино, но и разводят омаров; в летние месяцы настоящего туристического бума население острова возрастает в несколько раз. Туристы предпочитают отдыхать в северной его части, где расположены отели, увеселительные заведения. Южная часть — куда менее людная — с частными домами и пляжами, и люди типа Джордана Филлипса предпочитали селиться именно здесь — вдали от посторонних взглядов.
Мунстоун — Лунный камень — был жемчужиной южного побережья. Тридцать акров великолепной первозданной природы, огороженные серой каменной стеной с чугунными воротами. Огромный особняк времен королевы Виктории — построенный и отделанный усилиями матери Джордана, Андреа, женщины образованной, любящей искусство, — до сих пор содержался в идеальном порядке и был буквально напичкан предметами старины, в частности античности, которую Андреа обожала. В гостиной — огромный камин, кровать в спальне тоже удивляла размерами: на ней свободно могли поместиться человека четыре. Лишь кухня, оборудованная по последнему слову техники, была истинным детищем двадцатого века.
Вокруг дома росли сосны и дубы, поэтому воздух тут был удивительный: запах моря смешивался с ароматом смолы, дышалось легко, свободно. Утоптанная тропинка вела к конюшне, настолько добротной, что она вполне могла сойти за человеческое жилище.
Слоун впервые была в Мунстоуне, но Джордан столько рассказывал об этом удивительном уголке, что она не удивилась, когда он предложил именно там отпраздновать День благодарения.
— Надеюсь, Тревис не очень будет огорчен, что не увидит праздничного парада на 34-й улице, — сказала Слоун, стоя у окна и глядя на сына, играющего около дома.