Время линкоров
Шрифт:
Сзади «Георгий Победоносец» нещадно расстреливал «Ивате» из своих 240 мм орудий, снаряды которых все же на четверть были легче — всего 229 кг. Но и это давало четырехкратный перевес в бортовом залпе, в таких скоротечных схватках хорошо забронированных кораблей средний и противоминный калибр можно не учитывать. И дело уже приближалось к логическому концу — «Ивате» сильно осел, превратившись в монитор, сильно горел, был заметен серьезный крен. Небольшой броненосец, наводивший страх на русские крейсера в прошлой войне, оказался совершенно беспомощным в схватке с линейным крейсером, кораблем, чье водоизмещение намного больше, в полтора, а в сравнении с «Рюриком» и в два с лишним раза.
Шел не бой, самое настоящее избиение!
—
Эссен прищурившись, посмотрел на броненосные крейсера, которые доживали последние минуты. Торпедный удар для них как в старину для поверженного с коня рыцаря клинок мизерикордии — стального клинка с узким лезвием, которым добивали через щель в забрале. На легких крейсерах стояли новые торпедные 45 см аппараты, по паре сдвоенных на борт на поворотной тумбе, а самодвижущие мины были на порядок лучше тех, что использовались в прошлой войне с японцами. А вот на линкорах и линейных крейсерах их не ставили, а со всех броненосцев еще в прошлую войну сняли, всячески облегчая корабли от перегрузки.
Да и атака не затруднена — рассветает, тонущие вражеские крейсера абсолютно беспомощны, некоторые нестойкие духом моряки уже бросаются за борт. Но раз флаг не спущен, а японцы на это никогда не пойдут, слишком упрямы и фанатично настроены — то надо добивать.
— Ваше превосходительство, радиограмма с «Витязя», — на губах у протянувшего листок бумаги шифровальщика застыла многозначительная улыбка. Николай Оттович прочитал текст, машинально посмотрел на часы. Затем протянул листок Бахиреву, а сам подумал, что грешно сомневаться в промысле — придется церковь строить, ибо такое не случайность. Отстав на десяток миль от «асамоидов» сюда шли «Цукуба» и «Икома», которых пока в дымке не видно, далековато все же.
— Мы между ними и гаванью, ваше превосходительство. Грешно теперь нам сомневаться в воле провидения! Сами в руки идут!
Эссен удивился созвучию мыслей, но хладнокровно ответил, уже без всякой горячки, которая обуяла его во время стрельбы.
— Надо ввязаться в бой как можно скорее. Хотя мы забивали искрой радио с «асамоидов», но то, что их сообщения примут и прочитают вполне возможно. А время главное, хотя мы разделались с противником за полчаса, что меня самого изрядно удивило — хотя мы их застигли врасплох, и стреляли в упор, но все же я о столь быстрой победе не помышлял.
Адмирал посмотрел на взметнувшийся в небо султан воды у борта погибающего «Якумо» — легкий крейсер удачно выполнил пуск и попал одной торпедой, что было вполне достаточно. А вот «Ивате» добивать не потребовалось, вражеский броненосец неожиданно быстро ушел под воду, словно топор, видимо, слишком много было подводных пробоин. «Рында» спустил катера и шлюпки, чтобы вылавливать японских моряков, «купание» в апрельском море для многих окажется и кратковременным, и смертельным одновременно, хотя вода не такая и холодная, все же теплое течение.
— Нам нужно поторопиться, Михаил Коронатович — нужно догнать «Цукуб», а бой с ними затянется — «Георгий» не имеет преимущества, а у нас лишь полуторный перевес в залпа. Важно успеть, потому что при появлении броненосцев мы будем вынуждены выйти из боя. Возможность уничтожить всю неприятельскую эскадру по частям, в двух схватках, редко когда представится. Нам откровенно повезло, это следует признать!
— Вы правы, Николай Оттович — такой шанс упускать никак нельзя, нас просто заклеймят трусами. И в погребах «Рюрика» снарядов вполне достаточно, на хороший бой хватит. Главное сократить дистанцию до самой близкой, а наша скорость это позволит сделать!
— Вот за
После русско-японской войны англичане спешно построили девять броненосных крейсеров, предназначенных для боя в составе эскадры. В качестве гипотетического противника они выбрали все семейство «Асамы», подняв главный калибр до 234 мм, а средний потихоньку увеличив до 190 мм. Вот только ход в 23 узла был хорош для сопровождения броненосцев, но пришло время линкоров, и достаточно мощные крейсера превратились для их пушек в жертвы, что показало Ютландское сражение. Они не могли ни драться, ни убежать от линейных крейсеров, и страшный взрыв «Дифенса» стал эпитафией…
Глава 23
— Николай Оттович добился блестящей победы, государь, каких русский флот давно не испытывал, даже в прошлой войне, в которой было немало славных дел для флага Андреевского.
Рожественский говорил, что на душе испытывал — успех Эссена поразил не только всю Россию, но и многие флоты мира. Всего два линейных крейсера с удвоенным числом крупнокалиберных орудий, легко и непринужденно отправили на дно три броненосных крейсера, которые даже считались броненосцами второго класса из-за своей избыточной защиты против восьми и шести дюймовых орудий. Пусть схватка произошла перед рассветом, и японцы никак не ожидали столь дерзкого появления русских кораблей вблизи Нагасаки, но тут все вопросы к погибшему адмиралу Камимуре, что допустил такую чудовищную оплошность. Однако не стоит винить старика — все же еще ночь стояла, а Эссен рискнул атаковать и победил. А потом навязал сражение двум подошедшим броненосцам, «улучшенным» по сути «асамоидам», и снова добился ошеломляющего успеха, хотя на этот раз схватка длилась полтора часа. И успел уйти от появившихся вражеских броненосцев, спешивших на помощь, хотя поврежденный «Георгий Победоносец» больше двадцати узлов выдать не смог. Да и «Рюрику» досталось — получил до десятка попаданий 305 мм снарядами и большое число шестидюймовых разрывов, но ничего, выстоял, и триумфатором вернулся в Дальний. А там пошли реляции от наместника и командующего флотом, что славили Эссена на все лады, впрочем, вполне заслуженно.
Николай Оттович получил очередных «орлов» на погоны, став вице-адмиралом, да к нему золотое оружие с бриллиантами — даровать звезду с большим белым крестом император не стал, а 3-ю степень Эссен уже заслужил. Бахирев стал капитан-командором, и вот его наградили этим белым крестом на шею, достаточно редкой даже для адмиралов наградой. Но четвертую степень вместе с «золотым оружием» он получил в прошлой войне, а такая победа для отличившихся командиров могла быть отмечена исключительно какой-либо наградой из «георгиевского статута». Тут даже лентой Станислава и крестом с мечами не отделаешься, не поймет никто.
Все офицеры и нижние чины тоже были награждены поголовно, редчайший случай — кто внеочередным званием, кто орденом, кто знаком отличия. И приказано медаль отчеканить в честь столь славной победы, как когда-то Петр Великий сделал с надписью — «небываемое бывает»…
— Победили и все награждены, кроме вас, Зиновий Петрович.
От слов монарха Рожественский опешил, а потому ляпнул первое, что только ему на язык легло:
— Меня за что, государь, милостью одаривать, с какого боку? Я примазываться к чужой славе не хочу…