Время, люди, самолеты
Шрифт:
Летные испытания и исследования сопровождаются, как правило, доводкой конструкций. Это обусловило превращение этих процессов в самый сложный, самый ответственный и даже самый длительный этап создания нового самолета. А усложнение авиационной техники и расширение ее возможностей привели к необходимости непрерывного совершенствования методов проведения испытаний, к разработке и использованию все более совершенных средств измерений, методов обработки и анализа результатов.
В проведении этой работы, ставшей самостоятельным направлением авиационной науки, огромный вклад внесли летно-испытательные организации (НИИ ВВС, летный отдел ЦАГИ и Летно-исследовательский институт), такие
В конце тридцатых годов над нашей страной нависла опасность военного нападения германского фашизма, сумевшего создать мощную военную машину и мощную авиацию, на вооружении которой находились самые современные образцы боевых самолетов.
Перед лицом такой угрозы партия поставила перед авиационной промышленностью и Военно-Воздушными Силами ответственнейшую задачу: в кратчайшие сроки создать, внедрить в массовое производство и в эксплуатацию новейшие типы боевых самолетов, которые бы ни в чем не уступали самолетам вероятного противника.
Как.известно, советский народ справился с этой задачей. Справился, несмотря на огромные трудности, лежавшие на пути ее решения. Были созданы замечательные образцы новой техники: истребители Як, ЛаГГ и МиГ, бомбардировщики Пе-2, Ер-2, Ил-4 и Ту-2, штурмовик Ил-2. К началу Великой Отечественной войны эти самолеты были запущены в серийное производство, началось освоение этой техники строевыми частями нашей армии. На этих машинах Советская Армия воевала и победила. В ходе войны самолеты непрерывно улучшали, создавали более современные образцы, готовили почву для нового качественного скачка в истории развития авиационной техники, который привел к созданию первых реактивных самолетов.
Предлагаемая читателю книга посвящена событиям, происходившим в нашей авиации накануне и во время Великой Отечественной войны. В ней рассказывается о том, как создавались новые самолеты, с какими трудностями встречались и как преодолевали их те, кто эти самолеты проектировал, строил, испытывал, внедрял в серию и в эксплуатацию.
Наибольшее внимание в книге уделено летным испытаниям новых самолетов, тому делу, которым занимался и сам автор. В ней приведены малоизвестные факты из жизни и деятельности многих выдающихся летчиков и инженеров-испытателей: В.П. Чкалова, П.М. Стефановского, C. П. Супруна, А.И. Никашина, Ю.И. Пионтковского, А.Г. Кочеткова, A. Н. Екатова, К.А. Груздева, А.Г. Прошакова, А.С. Воеводина, B. И. Алексеенко, М.И. Таракановского, техника-испытателя И.В. Жулева и многих других.
В книге рассказывается также о конструкторах С.А. Лавочкине, А.И. Микояне, М.И. Гуревиче, Н.Н. Поликарпове, А.С. Яковлеве, И.Ф. Флорове, Н. 3. Матюке, А.Г. Брунове и о выдающихся деятелях нашей авиации Я.И. Алкснисе, П.В. Дементьеве, А.И. Филине, А.И. Шахурине и других.
НАЧАЛО
К подмосковному полустанку подошла переполненная электричка. Распахнулись двери вагонов, и народ быстро заполнил платформу, хлынул в проходы к мощеной дороге и зашагал по ней быстротечным широким потоком. Миновав расположенные неподалеку проходные, людской поток какое-то время еще держался, но потом начал распадаться и частями уходить в стороны, к стоявшим неподалеку зданиям, а у аэродрома к ангарам и самолетным стоянкам.
Шли авиационные испытатели, летчики и штурманы, инженеры и техники. Шли механики и мотористы, лаборанты и синоптики, работники аэродромных служб и ремонтных мастерских, техники-расчетчики, штабные и тыловые работники. Шли быстро, по-деловому. Обменивались приветствиями, шутили, справлялись о здоровье, делах, торопились
Мне запомнился день, когда я впервые оказался в массе идущих на службу людей. Это было в мае 1940 года. Получив накануне диплом об окончании инженерного факультета Военно-воздушной академии имени профессора Н.Е. Жуковского и направление в Научно-испытательный институт ВВС Красной Армии (НИИ ВВС), я хотел быстрее добраться к месту назначения. Всматриваясь в лица окружающих меня людей, вслушиваясь в их разговор, я радовался тому, что отныне стану их сослуживцем и начну приобщаться к интересному делу.
Мой будущий начальник – Александр Сергеевич Воеводин – руководитель отделения испытаний истребительных самолетов был на месте. Получив разрешение, я вошел к нему в кабинет и представился. Военинженер первого ранга пригласил сесть и, не сводя с меня изучающего взгляда, сказал, что уже успел познакомиться с моим личным делом и потому не станет задавать вопросов анкетного характера, а более близкое знакомство отложит на ближайшее будущее, когда я включусь в работу его подразделения.
– А сейчас, – продолжал он, – начинайте присматриваться ко всему, что мы тут делаем и как делаем. Я прикреплю вас к одному из наших лучших ведущих инженеров – к военинженеру второго ранга Михаилу Ивановичу Таракановскому. Со всеми вопросами обращайтесь к нему. Можете, конечно, и ко мне, но имейте в виду, долго присматриваться мы вам не дадим. Хотели бы, да не в силах. Работы очень много, а потому загрузим скоро и вас. Ну, пойдемте.
Мы вышли из кабинета и направились к одной из комнат напротив. Познакомив меня с Таракановским, Воеводин тут же ушел, сославшись на какие-то срочные дела.
Вступительная речь моего ведущего оказалась еще короче. Он посмотрел на часы, почесал затылок и произнес с виноватой улыбкой:
– Понимаешь, у меня сейчас полет и я очень тороплюсь. Поговорим потом, когда освобожусь немного. А пока занимай вот этот стол напротив меня и действуй. Начинай присматриваться. Хорошо?
И, не дождавшись ответа, убежал.
«Ну что ж, коль все говорят, что надо присматриваться, буду присматриваться, – решил я. – Вот только к чему?»
Окинул взглядом комнату. Два окна, голые стены, высоко подвешенная к потолку лампочка без абажура, три разнокалиберных письменных стола, несколько стульев да еще громоздкое и весьма несуразное сооружение. Из прибитой к стене инвентарной описи я вычитал, что оно называлось славянским шкафом.
Посмотрел в раскрытое окно. С высоты третьего этажа увидел площадку перед подъездом, забор и часть аэродрома. Решив, что в комнате присматриваться не к чему, я направился туда, куда ушел начальник и убежал Таракановский.
Оказалось, что стоянка самолетов истребительного отделения находилась совсем близко. Надо только войти в расположенные рядом ворота аэродрома и, повернув направо, пройти метров сто, не больше. Самолеты стояли на приангарной площадке, вдоль небольшого отрезка рулежной дорожки и на части широкой бетонированной полосы.
Я обратил внимание на эту полосу, которая проходила вдоль всего летного поля. На одном из концов ее была невысокая горка, явно предназначенная для ускорения разбега.
За полосой лежало огромное летное поле, покрытое роскошным ковром, вышитым самой природой из ярко-зеленой весенней травы и полевых цветов. В середине его рассекала еще одна серая полоса. На ней работали: взлетали и садились самолеты. А на противоположной стороне аэродрома стояла сплошная стена темного леса.