Время лжи
Шрифт:
– Не страдаю, – согласился Эрхал. – Мне не нужна вода, как вам, для поддержания жизни. Я вообще могу никогда не пить.
– Зачем же пьешь? – удивился Темьян. – Ты очень даже не прочь приложиться к кувшинчику с вином, я же видел.
– Так то с вином. Я пью, чтобы наслаждаться вкусом и… скажем так, ощущениями. А вода, как таковая, мне не нужна.
– Да, полезная у тебя стихия, – сделал вывод Темьян. – Самая лучшая из стихий!
– Ну есть и другие, не менее полезные стихии, – заспорил Эрхал. – Например, если бы я был
– Эк удивил, – усмехнулся Темьян. – Вот я не Повелитель Воздуха, а летаю.
– В облике Дракона, – уточнил Эрхал.
– А какая разница?
– Да, в общем, ты прав, никакой. Ладно, ты меня убедил. У меня и в самом деле самая лучшая из стихий! – Волшебник засмеялся, Барс зафыркал, и даже Аль не удержался от улыбки.
После еды Эрхал задал-таки вопрос, которого уже давно ждал Должник:
– Аль, а как мы сможем выбраться из Ямы?
– А что такое Яма? – тут же влез Темьян.
– Я не знаю, – пожал плечами Должник.
– Не знаешь, как выбраться, или не знаешь, что это такое? – уточнил Эрхал.
– Второе, – ответил Аль.
– Как же тебе удалось ее выкопать в Степи? – вытаращил голубые глаза волшебник.
– Не знаю ни про какие Степи, – помотал головой Аль. – У меня в Приказе стоит: «Вывести амечи по имени Эрхал во внешний мир». Когда я увидел вас, вы находились на волосок от гибели. Спасти вас можно было, только запихав в этот мешок, или, как вы ее называете, Яму. Значит, я умел это делать.
– А если, чтобы выполнить Приказ, тебе понадобится взлететь? – попытался съехидничать Темьян.
– Значит, я смогу летать, – совершенно серьезно ответил Аль.
– Угу, – растерянно протянул Барс. – А что же дальше? Как нам… э… выкопаться из Ямы?
– По-моему, никак, – ответил Аль и вопросительно посмотрел на волшебника.
– Да, ты прав. Я ни разу не слышал, чтобы из Ямы выбирались, – кивнул тот.
– Да вы чего?! – поразился Темьян. – Нам что же теперь, поселиться здесь навечно?!
– Ну навечно вряд ли удастся. Яма – очень неустойчивое образование.
– И что означают эти умные слова? – прищурил черные глаза Барс.
– Яма станет «засыпаться», – пояснил Эрхал. – Начнет исчезать воздух, бледнеть… э… окружающие нас декорации, и… короче, мы просто-напросто задохнемся…
– Я оставил снаружи маячок, – перебил Аль. – Как только закончится магическая буря, нас выкопают… в общем, те, кто надо.
– Трагги?
– Может, и трагги, – согласился Аль. – Но выкопают обязательно. Иначе и быть не может, я же должен вывести тебя во внешний мир, а Должники В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ ВЫПОЛНЯЮТ ПРИКАЗ!
– Нам повезло, что ты с нами, – совершенно искренне мурлыкнул Барс, а у Аля внезапно потеплело на душе. Как хорошо, что до выполнения третьего Приказа еще целая уйма времени!
– Чем займемся? – спросил Эрхал.
– Будем ждать, – ответил Аль.
Темьян воспринял его слова как приглашение
– Аль, а ты видел, как выглядит вход в Тоннель Зла?
– Нет. Его невозможно увидеть. Весь мой родной мир – один гигантский зев Тоннеля.
– А есть другие входы-выходы?
Аль пожал плечами, Эрхал ответил за него:
– Есть. Их множество. И они постоянно растут. Существует теория, что если все отдельные ростки Тоннеля соединятся в некое подобие пентакля, то во вселенной наступит Эра Развоплощения.
– А это хорошо или плохо?
– Кто ж знает! Но, судя по тому что пока из Тоннеля лезет только всякая мерзость, вряд ли стоит ждать от Эры Развоплощения что-либо хорошее. Кстати, кольцо дейва-Змееносца имеет форму змея, кусающего себя за хвост, – символ разорванного круга. Пока хоть в одном месте Тоннель разорван, у всех живущих остается шанс.
– Тоннель, Творец. Откуда они взялись? – спросил Темьян.
– Понятия не имею, – отозвался Эрхал.
– И я не знаю, – искренне ответил на взгляд Барса Аль.
Эрхал тоже посмотрел на Аля, в очередной раз пытаясь безуспешно разглядеть его глаза, и сказал:
– Кстати, сила Должников имеет очень необычную природу – чуждую нашей вселенной. Считается, что она идет из Тоннеля. Именно поэтому ничто не в состоянии помешать вам выполнить Приказ.
3
Аль дремал, когда снаружи кто-то стал раскапывать Яму, и вскоре пасторальные березки сменились серым, тусклым маревом безвременья. Аль потянулся, расправил смявшуюся, выбившуюся из штанов рубаху и лениво пошел вслед за остальными на свет огней и рокот барабанов. Они оказались в центре обнесенного кострами круга, и Аль с любопытством уставился на «барабанщиков». Лица угрюмые. С точки зрения художника, может, и красивые, но странной, озлобленной красотой.
Аль поежился. У Должников тоже жизнь не сахар, дерьмовая, прямо скажем, жизнь – в ежеминутном ожидании Приказа, после которого не возвращаются. И тем не менее умеют смеяться Должники. Радоваться солнцу и близости с девушками. Умеют дурачиться и разыгрывать друг друга. В общем, ценят каждый прожитый день. И непонятно Алю, что же должно приключиться с людьми, чтобы они дошли до такого состояния мрачности, как эти «барабанщики».
В круг вошел жрец в двуцветном подобии короткого платья. Аль пожал плечами: странные люди, странная одежда для мужчины. Мужчина должен носить штаны и рубахи, а не коротенькие платьица, которые и женщине-то надевать зазорно. Впрочем, жрецу, наверное, так положено. Почему Аль решил, что он именно жрец? Аль просто знал это. Как и многое другое про мир, в котором выполнял Приказ.
Итак, жрец вошел и заговорил гортанным, полным торжества голосом:
– Зверь победил Пять Стихий, не уронив на землю ни унции своей крови. Провозглашено – он Избранный!