Время меча

Нестеренко Юрий Леонидович

Раздался хлопок, и в воздухе расплылось белесое облачко. Со стеклом ровным счетом ничего не произошло, зато Элина спустя мгновение почувствовала острую резь в глазах. Что-то колючее заполнило ей нос, боль обожгла горло, и графиня согнулась в приступе мучительного кашля. Она не смогла устоять на ногах и повалилась на колени, выронив проклятое оружие и растирая кулаками крепко зажмуренные слезящиеся глаза. Рядом с ней уже чихали и кашляли другие. Возмущенно ревели мулы, разбегаясь в разные стороны и сбрасывая поклажу…

Наконец кошмар пошел на убыль. Элина смогла отнять руки от залитого слезами лица и подняться. Само собой, взгляды, с которыми она встретилась, были не слишком дружелюбными.

— От привычки тащить в рот все, что валяется на дороге, вам следовало избавиться еще в детстве, — жестко

произнес Эйрих.

— Но я же не в рот… — оправдывалась графиня. — Я целился в окно…

— Вам следовало бы помнить, что маги уничтожили Зурбестан не просто так, — наставительно изрек Рандавани. — А потому, что находили его опасным. Очень опасным. Поэтому здесь необходима крайняя осторожность.

Артен перевел его слова и добавил от себя: — Вы нормально себя чувствуете?

— Теперь, кажется, да.

— У вас кровь носом идет.

Элина провела пальцем над верхней губой.

— Действительно. Ладно, сейчас пройдет. Но сами посудите, как тут можно было догадаться? Ведь сами-то стражники применяли как-то свое оружие!

— Думаю, у них под шлемами специальные маски. Сейчас разберемся. Но сначала поймаем мулов.

К счастью, мулы не разбежались далеко. Когда, наконец, порядок был восстановлен, принц, окруженный любопытными товарищами, присел на корточки и снял с мертвеца в латах его полностью закрывавший голову шлем.

Маски под шлемом не было. Человеческого лица — пусть даже лица мумии

— тоже.

Был покрытый наростами грибообразный череп с тремя глазницами в линию (Элина только сейчас обратила внимание, что прорезь забрала шлема шире, чем бывает обычно. ) Под глазницами вместо носа располагалась горизонтальная щель; высохшая кожа вокруг нее была покрыта многочисленными мелкими волосками. Ниже череп резко сужался, так что челюсти, хотя и имели зубы, больше походили на вдавленный клюв. Можно было лишь догадываться, как зурбестанские стражи выглядели при жизни, но вряд ли намного более привлекательно.

— Если это человек, то я король Тарвилонский, — пробормотал Эйрих.

— Шииз-Салемах, вы что-нибудь знаете о таких существах? — спросил Артен. — Может быть, они раньше жили на Востоке, как у нас — эльфы и гномы?

— Мне никогда не доводилось слышать о трехглазой человекообразной расе, — медленно покачал головой Рандавани. — Это какой-то монстр, выведенный зурбестанцами. Очевидно, едкий газ на него не действовал… как, наверное, и многое другое. И именно этим созданиям они доверили оружие и власть над согражданами… я, кажется, начинаю все больше понимать магов древности.

— Как вы можете так говорить, вы же ученый! — возмутился Артен.

— Ученый тоже должен отвечать за свои действия. И потом, я сказал «понимать», а не «оправдывать».

Экспедиция продолжала двигаться к центру города. Мертвецов становилось все больше, и машин тоже. Начали попадаться группы машин, столкнувшихся и покореживших друг друга, а также тела, раздробленные тяжелыми колесами. Но, судя по положению остальных тел, вряд ли это было результатом паники — эти люди скорее шли к центру города, чтобы отметить какое-то событие, нежели спасались бегством. По всей видимости, просто механические экипажи оказались устойчивей к проклятью и после гибели своих хозяев еще какое-то время продолжали движение.

Возле самого центра останки устилали мостовую практически сплошным слоем. Мулам пришлось шагать прямо по мертвецам. Но, кажется, одна лишь Элина неприязненно морщилась, слыша, как с хрустом ломаются под копытами сухие кости; остальные трое не обращали на это внимания — их взгляды были сосредоточены на огромном центральном сооружении города, видневшемся в просветах между домами и возвышавшемся над их крышами. Когда экспедиция наконец выехала на главную площадь, где лежало, наверное, полмиллиона мертвых горожан, дворец повелителей Зурбестана предстал перед пришельцами во всей красе.

Собственно, это трудно было назвать дворцом в западном или даже восточном понимании. Это была пирамида высотой в добрые полтысячи футов. В отличие от других зданий города, многие из которых тоже тяготели к пирамидальным формам, эта пирамида не была уступчатой; стены ее представляли собой четыре совершенно гладких равносторонних треугольника,

сложенных из плотно пригнанных плит. Нижние ряды плит были совершенно глухими, однако, начиная с высоты где-то в 80 футов, по стенам шли высокие окна — такие же наклонные, как и сами стены, что, очевидно, обеспечивало лучшую освещенность помещений. Ряды окон доходили практически до самого верха; путешественники насчитали их двадцать, причем, если каждый такой ряд соответствовал этажу, то с увеличением номера этажа высота потолков постепенно понижалась. Хотя это не сразу бросалось в глаза, пирамида была усеченной — верхушкой ей служила площадка со стороной около шестидесяти футов. На половине высоты дворца еще четыре горизонтальных прямоугольных площадки длиной в сотню футов углублялись в тело пирамиды где-то на половину своей длины (путешественники видели лишь одну грань величественного сооружения и, соответственно, лишь одну боковую площадку). Возможно, они использовались для посадки драконов, хотя сами драконы вряд ли содержались во внутренних помещениях на такой высоте — скорее они лишь высаживали или принимали здесь пассажиров и летели дальше. Никакие иные детали не нарушали аскетической простоты громадного здания, за исключением некоего подобия полукруглого портала, располагавшегося, однако, не на уровне земли, а в середине нижнего яруса окон как раз на той грани, что выходила на площадь. Над массивными распахнутыми дверями был изображен зурбестанский герб — золотой солнечный диск, касающийся вершины стилизованной горы. Или… может, то была не гора, а пирамида? Портал выводил на балкон, огражденный не балюстрадой, а сплошной стеной; за ней невозможно было разглядеть, что находится на балконе, однако напрашивалась мысль, что ныне, как и долгие тысячелетия до этого, там лежат мертвые тела последних зурбестанских правителей — чародеев и ученых, в последний день призвавших свой народ к подножью дворца, чтобы… объявить о новом великом открытии? предупредить об опасности со стороны магов остального мира? попросту отметить очередной ежегодный праздник? Так или иначе, кара настигла их в тот самый момент, когда они обращались к восторженной толпе внизу — да, скорее всего восторженной; жутковатых зурбестанских стражей и на улицах, и на площади было не так уж много — явно меньше, чем понадобилось бы, если бы толпу сгоняли против воли или рассматривали как источник опасности.

— У них, должно быть, были луженые глотки, если их было слышно с такой высоты, — пробормотал Эйрих. — И на площади такого размера.

— Наверное, они использовали магию, — сказал Артен, невольно передразнивая интонацию Рандавани. — Или технику, — добавил он уже своим голосом.

— Однако ни магия, ни техника не помогут нам взлететь на балкон, — заметила Элина. — Надеюсь, есть и другие способы попасть в здание?

— Несомненно, — ответил Рандавани. — Такой большой дворец не мог быть населен одними магами.

Отряд наискосок пересек жуткую площадь и свернул за угол пирамиды. Здесь, наконец, они были избавлены от необходимости ехать по трупам. Впрочем, Элина отметила про себя, что путь через площадь не так уж ее и шокировал. Когда мертвецов настолько много, они просто не воспринимаются, как мертвецы, становясь лишь пестрым ковром одежд, усеянным сухими корягами конечностей и круглыми булыжниками черепов…

Пирамида выходила на площадь лишь одной гранью. Слева и справа располагались какие-то постройки, вообще говоря, немаленькие, но рядом с пирамидой казавшиеся просто хижинами. Впрочем, здания в центре, не считая, конечно, самой пирамиды, действительно в массе своей были ниже, чем на окраинах — там располагались многоквартирные дома, а здесь — особняки элиты. Справа от дворца мумий в проходах уже не было — как практически не было их, за исключением полудюжины стражников, и с третьей, обратной площади стороны пирамиды, где и располагались главный и два (ближе к углам) дополнительных входа в здание. Правый вход был, по всей видимости, не входом, а въездом — однако не все самоходные машины удостаивались чести въезжать внутрь пирамиды, и около трех десятков их стояло снаружи. Так или иначе, и эти, и левые ворота были заперты, а вот тяжелые, в два фута толщиной, двери центрального входа были раскрыты внутрь. За ними видны были три пролета широкой мраморной лестницы, уводившей вглубь и вверх.