Время нас подождёт

Орлова Ульяна Владимировна

Но потом они погибли. А он и дальше не стал бояться. Как-то жил, выкарабкивался… Но у него был друг. И у меня есть друг, Колька. Посоветоваться с ним?

Не хочется его вмешивать в эту историю, но если другого выхода нет…

Я оглянулся на шкафчик с деньгами. Сжал пальцы в кулаки. Это что же получается — таскать ему наши деньги?! Мы, значит, работали — вставали ни свет ни заря и тащились в Москву с большущими сумками, ходили там, фотографировали… А ведь Наташе уже тяжеловато столько ходить, я сам вижу. Она не жалуется, не говорит ничего, но иногда то запыхается, то просто по глазам видно,

что устала она… И Юрка, значит, вкалывает там, я терплю тут без него, и все для того, чтобы снести эти деньги Перцу?! Да ни за что!

Ладно, тогда как быть? Думай, Мишка, думай. Нельзя, чтобы Колька попался им. Но и башню надо закрыть. И лучше это сделать утром, потому что мало ли, когда дядя Васе захочется туда пойти, или в школе задержат… Как бы не проспать и уйти незаметно?

Я походил по комнате, вышел в коридор, повесил на крючок куртку. Рюкзак отнес в комнату. Заглянул на кухню, зачем-то налил воды в чайник и поставил греться. Пока смотрел на него — вспомнил, как привёл меня сюда Юра — мокрого, злого и голодного, и какими вкусными были котлеты… Как же хорошо в семье, дома! И почему кто-то хочет эту жизнь здесь, в семье, у меня отнять?!

Чайник пошумел и выключился, а я так и остался сидеть. Я понял, что нужно делать.

Чтобы уйти незаметно, надо уйти сегодня!

И переночевать в башне. Ну и что, подумаешь… ничего страшного. Войти со стороны решётки, а утром пораньше позвонить Кольке, чтоб он принес замок. Можно будет даже самому попробовать выбраться наверх и открыть задвижку… Правда я не уверен, что смогу это сделать, но можно ведь попробовать. Я попробую, а если пойму, что не смогу — то оставлю это дело и дождусь Кольки. Веревка там осталась, надо только взять фонарик… эх, жаль, что нет налобного!

Я вытащил из шкафа фонарь, подумал и сделал себе бутерброды с колбасой. (Мурзик так терся о мои ноги, что с ним пришлось сразу поделиться). Отыскал пустую пластиковую бутылку, налил туда воды из фильтра. Что ещё нужно? Одеяло бы или пенку — на полу будет холодно сидеть. Да где ж его взять? Пенку я где-то видел. Точно, она лежала свернутая в рулончик на шкафу. С ней не замерзнешь! Как-то мы ходили в поход, ещё в том, старом детдоме, на озеро, с ночевкой. Ловили рыбу, жгли костры и слушали песни, которые пел под гитару наш учитель физкультуры. Он и поход этот пробил, как рассказывали, в качестве «спортивно-оздоровительного мероприятия». Идти надо было долго — это, наверное, и относилось к разряду «спортивного», ну а сон в лесу на свежем воздухе в спальных мешках и все остальное — к «оздоровительному». Так вот, под мешки мы клали пенки. И было тепло. Ни лесная сырость, ни холод через них не просачивались.

Пенку я вынес в подъезд, в угол, где обычно хранились коляски. Сунул её туда, чтобы Наташа не заметила. Поднялся домой и стал дожидаться её или бабушку.

Ждать пришлось недолго — только я заварил чай — хлопнула входная дверь, и из коридора донёсся звонкий Наташин голос:

— Есть кто дома?

— Ага! — я вышел вслед за Мурзиком, взял из её рук тяжеленный пакет. — Ого!

— Спасибо! — она заулыбалась, присела на стул. — Покупала всего понемножку, а набралось много. Бабушки нет?

— Неа. Я пришел — её не было.

— Ясно. В гости, значит,

ушла, она давно собиралась. Обедал?

Я помотал головой.

— Не… Я чаю согрел. И заварил. Вместе пообедаем.

— Правда?! — Наташа удивленно подняла брови. — Давай. — Она наклонилась и стала расстегивать блестящие сапожки.

— Юра звонил, вас обоих велел поцеловать.

Её рука замерла в воздухе.

— Когда звонил? Не сказал когда приедет? — В Наташиных глазах зажглась едва заметная искорка радости.

— Неа. Там вообще связь плохая была, сказал, что всё нормально, в сроки укладываются…

— Понятно… — она вздохнула и сняла сапожки. — Ну что, идём обедать?

За обедом я ещё раз передал наш с ним разговор, терпеливо ответил на вопросы про школу, съел весь борщ, выпил весь чай и умоляюще посмотрел на Наташу.

— Наташа, а можно я сегодня у Кольки переночую? Мы уроки вместе сделаем.

— Ммм…

— Ну, пожалуйста! Он мне русский поможет сделать, и вообще… мы долго не будем сидеть, в школу не проспим.

— Да это я знаю, у него ведь мама строгая. Она-то дома будет?

— Да… Можно? — я заглянул в её глаза — внимательные, чуть тревожные и добрые: она была не против. Ура!

— Можно. Только имей ввиду — я тебе позвоню!

Глава 36.

Ночь в башне.

Решетку я отыскал быстро. Добрался до парка, свернул влево, к площадке, дошёл до кустов, и вот она — пожалуйста. Я тревожно огляделся: никого. Только на площадке на качелях катаются две девчонки, можно подождать, пока они уйдут. Вряд ли они там засидятся или ещё кто придет: близились сумерки, и последние лучи солнца словно выпустили вечерних зайчиков на верхние окошки дома напротив площадки, золотили края синеватых облаков. Небо было ещё светлым, но я знал, что пройдет ещё пару часов — и на город опустится ночь.

Спешить был некуда — я побродил рядом с площадкой, делая вид, что кого-то жду — смотрел на телефон и оглядывался. Наконец девчонки ушли. Площадка опустела. Сумерки сделались густыми и прохладными. Зажигались лампочки на подъездах. Откуда-то издалека, с вокзала, протрубил вечерний поезд — и затих.

Убедившись, что поблизости никого, я быстренько дошёл до решётки, отодвинул её, бросил туда рюкзак и пенку и — прыгнул внутрь. Задвинул решетку и присел на корточки — отдышаться и набраться смелости перед тем, как начать спускаться по подземелью.

Можно переночевать здесь, но я чувствовал себя неуютно — вдруг кто-нибудь заглянет. А там внизу связь, наверное, плохо работает… К тому же там страшно. Мне везде было неуютно — в этом тёмном подземелье, одному… Но что делать? Надо же как-то перебарывать страх.

Юрка тогда говорил, что когда начинаешь спокойно соображать — страх исчезает. И я стал спокойно соображать. Никого кроме меня в этом подземелье нет. Перца точно нет, и его дружков тоже. Тогда чего мне бояться? Как вылезти я знаю, так что не заблужусь. Темноты? Но если сразу закрыть глаза — тоже будет темно, и не видно темноты вокруг… Тишины? Да, это, пожалуй, проблема, но… можно ведь напевать разные песенки, да и она не страшнее, чем Перец. Вот завтра, конечно…