Время не ждет
Шрифт:
Опера высокого класса, способные на глазах у наблюдателя раствориться на пустынной улице с тремя прохожими, и найти сведения хоть в логове уголовников, хоть в глубоких недрах скучнейшей, насквозь бюрократизированной конторы… есть такие. Имеются и должники среди них, как без этого.
Без грязи… за кого заступился при очередной чистке рядов, другому дефицитных заграничных лекарств для дочки помог достать. За свои деньги, между прочим!
— Может… — Киров потянулся к телефону, но одернул сам себя, — Шалишь, брат!
В том, что он остался
И… от этих мыслей похолодел затылок… доверенные боевики у Макса точно есть.
Бывший тот… Мильдочкин… как его, а?! Уголовники! Ха! Может и уголовники… но всё равно люди Прахина. Пусть не сами, пусть чужими руками… но есть связи в этой среде, есть! Из тех, что поосторожней и посерьёзней. Не хулиганьё, а «Иваны», помогающие серьёзному человеку в обмен на покровительство.
А что? Это в Ленинграде тишь да гладь, а где-нибудь… в Петрозаводске, скажем, могут и сидеть неприметные кооператоры. Работают ни шатко ни валко, да выезжают иногда в командировки. На заготовку сырья или… не суть.
А ДНД? Что, мало там людей, едва ли не обожествляющих «товарища Макса»? Полно!
Романтичный и загадочный, да и ещё и… Киров поморщился, неохотно признавая очевидное… образцовый экземпляр мужчины. Прямо хоть сейчас на выставку сельского хозяйства, производителя хренова!
— Телефон, значит, нет. Что тогда остаётся… сигнал? Хм… в подполье работало, так почему и нет?
Оперативник умён и опытен, умеет, и главное — привык читать постоянно «знаки». Профессиональная обязанность, как ни крути. Даже профессиональный перекос, если верить рассказам Старого.
Что, неужели ничего такого не найдётся, что опер расшифрует как очевидную просьбу о встрече? Такое, чтоб Старому очевидно, а вот остальным — не очень.
Самому… Киров задумался — как ни крути, но слежка. Да и странно будет, если глава Ленинграда начнёт рисовать на заборе неприличные слова или загадочные рисунки. Делегировать кому-то? Здесь свои трудности.
В принципе, оба варианта решаемы. Задачка тяжёлая, но что он, не справится?! Справится… кто бы что ни говорил, а Ленинград кому попало не доверят. И ленинградские рабочие, самые передовые в мире, тоже кому попало не поверят. А ему вот верят. И доверяют. Потому как своими глазами видят перемены к лучшему.
Любимчик… ха! Работать нужно уметь, тогда и сами в любимчики попадёте! Хоть Сталина, а хоть и самой партии. Работать!
* * *
Зажав свёрнутую в рулон газету, немолодой мужчина отошёл от киоска с печатной продукцией, и как-то очень ловко ввинтился на подножку проезжавшего трамвая.
— Передайте, — Гривенник лёг в протянутую потную руку, — до Хамовников[85].
Двадцать минут спустя он оказался на месте службы, в неприметном
Безвредная привычка… позволяющая «читать» характеры людей.
— Сенцова нет, снова опаздывает, — Мысленно отметил мужчина, — Правда, и задержаться может допоздна.
— Ливанов… явно не дома ночевал — рубашка вчерашняя, хотя манжеты и застираны. Неумело. Значит, не любовница? Так… ясно, пьянствовал у товарища. Застирал манжеты, уже молодец — не хочет опускаться, стыдится пьянства. Надо будет намекнуть потом помягче… или с Зиночкой свести?
— Лопатников… пунктуальный донельзя, до… надо будет психиатру намекнуть о пунктуальности, доходящей до мании. Перфекционизм в ту же кучу. Хороший ведь работник, и человек неплохой. Говорят, купировать можно, если вовремя. Советская психиатрия одна из лучших, да и медикаменты, говорят, неплохи новые. На повышение в таком случае рассчитывать Лопатникову нельзя, но всё лучше палаты в Кащенко.
Проводив взглядом последнего опоздавшего, мужчина перелистнул страницу.
— Мироныч, значит? Так… — Сказал он несколько минут спустя и ещё раз перечитал статью, задумавшись глубоко. Речь Кирова перепечатана дословно или почти дословно, да и незачем за ним править — прекрасный ритор.
Но не сегодня. Вроде бы всё и неплохо, но слишком часто встречалось слово «Старый» и производные от него. Глаза спотыкаются.
Вооружившись карандашом, начал делать пометки, то и дело хмыкая.
— … Российская Империя как полицейское государство?
Выйдя из кабинета, Порфирий Иванович закрыл за собой дверь с табличкой «Отдел кадров» и спустился на первый этаж, отыскав курьера.
— Ленинградскую прессу по дороге купишь, — И опережая вопрос мальчишки, — Не к спеху, хотя бы и к вечеру.
Вернувшись в кабинет, кадровик не стал присаживаться. Напротив, скинув пиджак, проделал ряд гимнастических упражнений. Сторонний наблюдатель отметил бы нешуточную ловкость и выносливость, свойственные больше молодёжи, притом не всякой. Однако сам немолодой спортсмен остался не слишком доволен.
Старею, — Пробурчал он, — может, действительно на природу выбраться?
«Природу» Порфирий Иванович понимал несколько отлично от советских туристов… Всё-таки школа Медникова[86] накладывает свой опечаток. Город стал лесом, а люди — двуногой дичью.
— Всякое было после Революции, и не всегда хорошее, — Вспоминалось бывалому филеру, — Сколько страху натерпелся… хорошо хоть, хватило ума выйти на ЧК и предложить свои услуги.
— Да, против нынешней власти работал, и что? Честно ведь работал, без грязи. В рабочий люд не стрелял, задержанных не бил. Работа такая… они убегали, он ловил.