Время не ждет
Шрифт:
Проиграл? Вопи погромче и… снова выставляй себя не слишком умным. Не «терпилой», но персонажем откровенно лоховатым.
«Коронкой» у него была саморазрушительная неловкость. Кофе себе в район паха пролить… остывший, разумеется. Брюки, лопнувшие по шву в районе задницы. Ну комический же персонаж!
Володенька на плаву больше двадцати лет, скорее даже под тридцать. Вечно жалующийся, дурковатый, практически чаплиновский персонаж, только придурошней.
Ага… четырежды женатый, шесть детей. И всех обеспечивал, между
Очень удобно, если задуматься. Не слишком почётно, но… До таких крайностей мне доходить не нужно, да и не поверят.
— А недогадливого сыграть? Этакого, — Делаю взмах рукой, зажав воображаемую саблю, — кавалериста. Неглупого, но явно далёкого от мира придворных интриг?
Задумываюсь всерьёз. Потяну ли?
— А пожалуй, что и да, — Заключаю несколько минут спустя. Именно такого решительного везунчика-«кавалериста» отыгрываю в братстве. Чуть-чуть другой характер показываю, но в общем и в целом — вполне.
Главное здесь — оказаться достаточно решительным и непонятливым одновременно. Этакий Маугли, который хорош в джунглях и рейдерских захватах, но в целом — дикарь, воспитанный стаей волков.
Перелистываю воспоминания, не перестарался ли с вживаемостью в светское общество? Со смесью досады и облегчения понимаю — нет, не перестарался. Не получилось вжиться.
— Действительно Маугли! — Мотаю головой, отключая воспоминания, — Другое дело, что воспитали меня не джунгли и трущобы Латинской Америки, а толерантный мир Европы двадцать первого века. Но результат тот же.
Многие нормы этикета накрепко вбиты с верха до низа. Чем ниже, тем их меньше и тем они искажённей, но некие «общечеловеческие» или «общеевропейские» понятия вбиты накрепко.
Да взять хотя бы головные уборы, обязательные в это время. Выставляемая напоказ маскулинность[91], небрежно-снисходительное отношение к женщинам и прочее.
Соблюдаю? Не всё и не всегда… не всегда и понимаю, к слову — что же именно я не соблюдаю в конкретный момент. Так что Маугли. И это, пожалуй, к лучшему.
— Что мне нужно от власти? А пожалуй, денег… Давно ношусь с идеей внедрить «Лего» в детские сады и школы, как развивающие игрушки. Чем я могу поделиться?
По всему получается, что делиться нужно деньгами… Взятка? Ну что вы! Благотворительность, фонды всякие… а что управляет ими аристократическая верхушка государства, так это случайность! Лучшие люди!
Чувствую лёгкую зависть… и не подкопаешься ведь! Это даже не «борзыми щенками»[92], много тоньше.
Программа внедрения «Лего» в качестве хотя бы «рекомендованных развивающих игрушек» расписана давным-давно в десятках вариантах. Выгодно, как ни крути. А главное, очень надёжно, как и любой бизнес на детях. Мда…
А что у меня из ненадёжных активов? Пожалуй, хостелы. Проиграем,
Отжать в пользу государству процентов этак пятьдесят… легко. Скорее даже — ожидаемо.
— А вот если раскидать? — В голове возник ещё зыбкий, но кажется — вполне реальный план, — Десять процентов личных акций на благотворительность университету Копенгагена, пожалуй. Дальше…
Глава 33
Лидеры и активисты Центристской партии потихонечку заходят в небольшой зал для совещаний, наполняя его гулом голосом. Старые товарищи, давным-давно знакомые и чаще всего приятельствующие, они вели себя непринуждённо, без лишнего официоза.
Вильгельм Маркс перемещался в этом хаосе, общаясь со старыми товарищами и ничуть не важничая. Первый среди равных умел учиться на ошибках…
Наконец все расселись за овальным столом из полированного ореха, и рейхсканцлер постучал карандашом по хрустальному графину с водой, прерывая разговоры.
— Успеем ещё наговориться, — чуть улыбаясь в седые усы, мягко сказал он, — на повестке дня всего несколько вопросов, которые в скором времени будут обсуждаться в Рейхстаге. Итак… первым на повестке стоит Рейхсвер. Кто желает высказаться?
— Пожалуй, я возьму слово, — Встал заместитель рейхсканцлера и его товарищ по партии, Йозеф Вирт, — Вкратце — предлагаю не звенеть металлом, пугая соседей и настораживая врагов, а пойти другим путём. Прошу…
Помощник раздал присутствующим бумаги.
— Усилить подготовку резервистов, не усиливая официально Рейхсвер? — Поднял голову от документов немолодой Бюлов, — А есть ли в этом смысл? С подготовкой резервистов у нас всё более чем благополучно, вплоть до подготовки пилотов.
— Отсрочка, — Парировал Вирт, наставив на старого приятеля указательный палец, как пистолет, — Тебе ли говорить, как нервно реагируют наши «заклятые друзья» на усиление немецкой армии? Объявив о создании полноценной армии, мы получим сперва полноценную истерику в Париже, а потом и другие последствия. И я не берусь предугадать, чем нам аукнется эта торопливость!
— С такой точки зрения… — Бюлов ещё раз пробежался взглядом по документу, чуть прищурив изрядно выцветшие серые глаза, — согласен. Мера половинчатая, но с учётом изменения нашей политики, вполне резонная. Лишившись фактического сюзеренитета англосаксов, мы должны играть осторожней.
Резкое высказывание Бюлова о сюзеренитете вызвало недовольный гул голосов, что не смутило немолодого политика. Несколько минут Центристы потратили на препирательства, выясняя — где заканчиваются границы сотрудничеств, и начинаются границы вассалитета.