Время новых листьев
Шрифт:
— Это ты уже рассказывал, — отметил Кен.
— Там было… много могил! — он преувеличивал, но все были потрясены.
— Ого…
— Врешь.
— Ужас, — Мария закрыла уши руками. Я говорила ей, что она вела себя глупо.
— И чьи то могилы?
— А? — Сатору нравился эффект страшной истории, он не ожидал такого вопроса.
— Раз их так много, чьи они?
— Не знаю. Но их было очень много.
— Зачем им могилы в школьном дворе?
— Я же сказал, что не знаю.
Похоже, Сатору решил свалить все на того, кто ему рассказал, чтобы
— …может, то могилы учеников? — сказал Кен, и все притихли.
— Учеников? С каких пор? И почему так много умерло? — тихо спросила Мария.
— Не знаю, но я слышал, что те, кто не заканчивает школу, просто пропадают…
Ученики трех школ города начинали обучение в одно время, но заканчивали его по-разному. Но в этот раз слова Кена затронули запретную тему, и никто не знал, что сказать.
Шун, который читал книгу напротив нас, поднял голову. Свет лился из окон, и я заметила, какие длинные у него ресницы.
— Нет никаких могил.
Все обрадовались этим словам, но возник другой вопрос.
— О чем ты? Откуда ты знаешь? — спросила я за всех нас.
Шун беспечно ответил:
— Когда я видел то место, там их не было.
— А?
— Шун, ты видел?
— Правда?
— Ты же шутишь?
Мы засыпали его вопросами. Сатору был разочарован, его славу украли.
— Я не упоминал этого. В прошлом году забыли забрать домашнюю работу. Личные наблюдения. Учитель попросил меня принести их, и я пошел в административное крыло.
Мы ждали, затаив дыхание, но Шун неспешно вложил в книгу закладку.
— Одна из комнат с книгами была с окнами, выходящими во двор. Там нечто странное, но не могилы.
Казалось, он хотел на этом закончить. У меня была тысяча вопросов, и я глубоко вдохнула.
— Не глупи, — голос Сатору дрожал, я таким его еще не слышала. — Что за странное? Объясни.
Он сам ничего не объяснял, но хотел услышать ответ Шуна. Но я им не мешала.
— Эм, как сказать? В дальнем конце двора было пять кирпичных складов с большими деревянными дверями.
Его ответ ничего не объяснял, но казался правдой. Сатору не мог ничего спросить и цокнул языком.
— И что там видел тот парень, Сатору? — не унималась я. Он понял, что вопрос был обращен ему, но замешкался с ответом.
— Я слышал от другого, так что не знаю всего. Может, он перепутал. Может, тогда там были могилы, — он делал только хуже для себя.
— Тогда почему могилы пропали?
— Не знаю… но знаете, что? Он увидел кое-что страшнее могил, — Сатору смог сменить тему.
— Что он увидел? — Мария, конечно, клюнула.
— Не спешите. Сатору еще не придумал ничего страшного. Дайте ему время, — шутила я, но Сатору был серьезен.
— Я не вру. Тот парень что-то видел. Не совсем во дворе, но.
— Да-да.
— И что он увидел? — Кен не мог держаться.
Я думала, что Сатору заговорщически улыбнется, раскрывая секрет. Но его лицо стало маской без эмоций.
— Невероятно большую тень кота.
Стало тихо.
В этот раз я восхитилась умением Сатору. Если бы была работа рассказчика
— Это нечистый кот? — Мария озвучила вопрос, о котором все думали. Мы заговорили:
— Похоже, они часто появляются возле школы.
— Но почему?
— Разве не очевидно? Нападают на детей!
— Они часто выходят ночью осенью.
— Порой показываются у дома, но обычно около полуночи…
Тьма пугала и манила нас. Мы были одержимы страшными историями о злых духах в горах и реках, но нечистые коты вызывали дрожь сильнее всех. Хоть истории среди детей были преувеличенными, многие соглашались, что нечистые коты были размером с взрослого. Хоть у него было лицо кота, конечности были ненормально длинными, и они следовали за детьми тенью. Когда они приходили в тихое место, они нападали сзади и прижимали ребенка к земле. И ребенок немел, словно парализованный, а потом нечистый кот раскрывал пасть на сто восемьдесят градусов и впивался в шею ребенка, чтобы тот не вырвался. Ни капли крови не проливалось, и тела детей не находили.
— А потом? Где он увидел нечистого кота?
— Я не знаю, был ли это нечистый кот. Он видел лишь тень, — уверенно сказал Сатору, забыв о смущении. — Но он видел тень близко ко двору.
— Где? Во двор не попасть снаружи.
— Не снаружи.
— Что? — я сомневалась в словах Сатору, но почему тогда дрожала?
— Тень была в конце крыла администрации, пропала у двери во двор…
Все молчали. Я не хотела признавать, но Сатору получил реакцию, которой хотел. Но это были лишь истории детей. Тогда я в это верила.
Дни в школе Гармонии были счастливыми. Я ходила в школу и встречалась с друзьями, мы веселились каждый день.
Утром у нас была математика, обществознание, язык, другие скучные уроки, но учителя следили, чтобы мы понимали материал, терпеливо объясняли тем, кому требовалась помощь, чтобы никто не отставал. И было много проверок — одна через каждые три дня, если правильно помню. Но они почти не были связаны с тем, что мы учили. Это были короткие сочинения, типа «Мне грустно, потому что…», так что они не пугали.
Сложнее были уроки, где нужно было выражать себя. Хоть рисование и лепка из глины были веселыми, писать сочинения было неприятно. Но зато я теперь могу написать эту историю без проблем.
После скучных уроков мы играли днем. У нас было два выходных, и мы много времени бегали по окрестностям.
Когда я только пошла в школу Гармонии, я уже исследовала неспешные каналы, видела соломенные крыши домов, тянущиеся до Голда. Осенью весь город окружали золотые колоски риса, за что он и получил название. Но весной и летом город был интереснее. Рисовые поля тогда были в воде, и в ней плавали рыбки. На дне бывали креветки, скрывающиеся среди стебельков. В каналах и резервуарах с водой бывали водные насекомые и скорпионы, а еще карпы и прочая рыба. Старшие дети показали, как использовать нить и делать приманку для раков, и через день мы наловили целое ведро.