Время падать, время летать
Шрифт:
— В Эльсбру.
Теперь стало ясно, кто был соседом Короля Крови.
— В Эльсбру, — шепотом повторила я.
Мы тронулись в путь. Вперед, в неизвестность.
Глава двадцать первая
На рассвете мы уже оказались в Эльсбре, во владениях Короля Душ. Свою обитель — то, что Король Крови называл дворцом (надо сказать, совершенно незаслуженно) — Шадриан называл фортом. Это было огромное каменное сооружение, наверняка слепленное из двух рядом стоящих зданий. Высокие, в три человеческих роста, потолки, гладкий, без единой трещины,
— Вы можете влиять на любую материю и видоизменять так, как захочется? — заинтересовалась я. Вертела головой, пока мы шли по гулкому пустому залу.
— Почти. Все зависит от того, что «помнит» материя. Дерево из леса, который хоть единожды горел, можно бесконечно превращать в пепел и обратно. Камень девственных гор не изменишь, он не помнит ничего, кроме ветра, а вот камень, побывавший в человеческих руках — очень легко. Руду — нет, металл, которому однажды уже придали форму — да. Самые сильные дагуэры обладают способностью читать память земли. Это дает им почти полный контроль над всем, что на этой земле находится.
— Дагуэры? Так называется ваш клан?
— А ты догадливая, — усмехнулся Шадриан.
Я пропустила его издевку мимо ушей. Спросила, завороженно глядя по сторонам:
— Этому можно научиться?
Король Душ удивленно рассмеялся.
— Ты хотела бы стать дагуэрой?
— Я всегда считала, что у каждой вещи есть душа, — тихо сказала я, зная, что это нельзя считать ответом. — Касаясь той или иной вещицы, мы наделяем ее частичкой нашей собственной души. Передаем ей память наших прикосновений, смех, который звучал в этот момент, слезы, которые видела вещь, пока находилась рядом с нами.
— Надо же… — Шадриан покачал головой. — Странно слышать такие слова из уст девушки из другого мира. Как и ты, мы считаем, что природа и все, что она создает — живое.
— Вы думаете, то, что я принадлежу Альграссе, а вы — Бездне, делает нас такими разными? Нет, разными нас делают наши поступки и решения.
— Ты говоришь это спокойно, а я почему-то слышу упрек. — Шадриан улыбнулся уголком губ.
— Я бы никогда не напала на почти безоружных — не считать же несколько ножей против пары десятков мечей оружием! — детей. Никогда не похитила бы одного из них и не увезла куда-то против воли — а вы знаете, что нахожусь я здесь не потому, что очень хочу узнать поближе ваш народ, — выпалила я.
— Я — король, ответственный за судьбы сотен людей. Мне приходится принимать сложные решения.
Я бросила на него острый взгляд. Будто бы вернулась в день нашего спора с Виктором.
— Что бы вы сделали, если бы я не выдала себя?
Шадриан пожал плечами.
— То, что обещал. Заглянул бы в память твоих товарищей — и заглядывал бы до тех пор, пока не нашел ответ. А затем забрал бы тебя и привез в Эльсбру.
— Даже если бы я сопротивлялась? Даже если бы мои
— А теперь я слышу горечь, — заметил Король Душ. — Ты действительно думаешь, что было бы лучше, если бы они — как ты говоришь, почти безоружные — набросились на нас?
Нет. Я просто не знаю… Просто задаюсь вопросом — бились бы они за меня, если бы у нас с дагуэрами были равные шансы?
— Вы не ответили.
Шадриан усмехнулся. Мы уже почти добрались до комнаты с высокой дверью. Шедшие впереди воины встали по обе стороны от нее.
— Да. Я нашел бы способ их усмирить. И все равно привез бы тебя в Эльсбру. Меня интересовал только один исход.
— Убили бы?
— Что?
— Если бы для того, чтобы забрать меня, нужно было убить кого-то из моих друзей, вы…
— Я бы попытался обойтись без ненужных жертв.
Я стояла на своем. Не знаю, почему, но мне было очень важно понять.
— А если бы другого выхода не было? Если бы между мной и вами кто-то стоял?
Шадриан развернулся ко мне, посмотрел прямо в глаза. Стало не по себе от этого прямого взгляд. Будто ищущего что-то в моей душе.
— Ты даже представить себе не можешь, о скольких спасенных жизнях может идти речь. О целых поколениях. И ключ к ним — твоя душа, та ее часть, что связана с Памятью Предков. Да, я убил бы кого-то из вас, чужаков, ради спасения своего народа и ради спасения еще не рожденных детей.
— Да, — тихо сказала я. — Мы разные. Совершенно.
— Побудь подольше в Бездне, девочка, — сухо ответил Король Душ. — Ты удивишься тому, как поменяется твой взгляд на жизнь.
— Не думаю…
— Я защищаю свой народ. И пойду на все ради его защиты, используя средства, которые мне доступны. Разве ты не сделала то же самое? Не зная, что я задумал, ты фактически вверила мне свою жизнь. Бойцы из вас никакие, и ты это знаешь. Потому ты пошла на единственный способ защиты, который был в твоем распоряжении: жертву. Но когда в твоих руках появится сила — неважно, что это будет: власть, магия или меч… Когда перед тобой встанет выбор — защищать своих людей до конца или опустить руки… Тогда и увидим, насколько мы с тобой непохожи.
Шадриан кивком указал на дверь, где, как изваяния, застыли дагуэры.
— Это твои покои. Отдыхай. Вечером я за тобой приду.
Я покачала головой.
— Дайте мне час. Принять ванну, поесть. И я буду готова.
На губах Короля Душ появилась полуулыбка — приподнялся только один уголок губ, глаза сощурились.
— Не терпится узнать, что тебе предстоит или хочется поскорее разделаться со всем и убраться подальше от меня и моих людей?
— А есть ли разница? — Теперь я и сама различила в своем голосе горечь.
Улыбка слетела с его лица, глаза стали холодными.
— Ты права. Разницы нет. Отдыхай. Я приду вечером, — бросил он, уходя.
— Шадриан! — возмущенно вскрикнула я. Прикусила язык, когда он стремительно обернулся. Но потом… Взяла себя в руки и сказала, заглушая учащенный стук сердца: — Я не буду обращаться к вам «мой король». Этого делать вы меня не заставите.
Хищная улыбка вернулась. Я едва сдержала вздох облегчения: мое не в меру богатое воображение уже рисовало жестокие пытки в наказание за протест.