Время палача

Щупов Андрей Олегович

— Допустим. Чем он тебе помешал?

Аксан пристально всмотрелся в побелевшее лицо Ломтя.

— Э-э! Да ты никак знаешь этого Дымова! Может, даже лечишься у него. Никак, угадал?

— Предположим. — Ломоть продолжал говорить рубленными фразами. — Я хочу знать, чем он тебе не угодил.

— Ладно, лечишься там или нет, это меня тоже не касается. Считай, проехали. Так вот, братан, ты спросил, чем он мне помешал, и я тебе отвечу: кажется, действительно помешал — и помешал серьезно. Пока это только подозрения, но подозрения тоже следует проверять. И тут

уж у меня на выбор два варианта: либо этот Дымов мне враг, и тогда я его уничтожу, либо он станет друг, чтобы помочь мне найти настоящего врага. — Аксан с ухмылкой взглянул на Ломтя. — Как видишь, я раскрыл свои карты. Теперь жду того же от тебя.

— Чего ты хочешь? — фраза далась Ломтю с трудом.

— Я хочу знать про вашего Дымова все. От и до. Кто, откуда, с кем живет и на какие шиши. Что умеет и что лечит, с кем, кроме тебя шашни водит.

— Ты требуешь, чтобы я тебе помог?

— Я требую, Ломоть, чтобы ты сам себе помог. Если ты в этом центре держишь мазу, я бы на тебя в любом случае вышел. Вот и постарайся сделать все, чтобы обошлось без лишних жертв и волнений. — Аксан протянул визитку. — Вот тебе мой телефончик, завтра жду от тебя первых подробных новостей. Если звонка не будет, придется в ряды врагов записать и тебя. А что значит — стать врагом свиты, ты, думаю, хорошо представляешь.

Не выдержав пристального взгляда крючконосого стервятника, Ломоть опустил глаза.

— Все, браток, вылазь. Завтра, надеюсь, поговорим более обстоятельно…

Глава 3

Скучно переругиваясь, двое мужчин копались в чреве распределительного щитка. Радиореклама, без устали полоскавшая слух пассажиров метро, на сей раз молчала. Либо сама поломалась, либо кто-то услужливо помог.

В ожидании электрички Миронов привычно развернул перед глазами очередной покет-триллер, Шматов же лениво приблизился к вошкающимся у щитка ремонтникам, скучновато прислушался к их разговору.

— …Слыхал? Сегодня банк муниципальный на воздух подняли. Рассыпали по кирпичикам. Сначала насчет бомбы предупредили, а через пару минут подорвали.

— И жертвы есть?

— Вроде обошлось. Осколками кого-то посекло и все. Короче, опять террористы. Совсем оборзели, твари

— Не кипятись. У нас тут свой терроризм.

— Ты про нас, что ли?

— Про кого же еще? Кто-то ведь ее выводит из строя. Рекламу эту сволочную. Вчера заказчики к мастеру приезжали, грозили в суд подать. Мол, каждые сутки недобор около сорока минут. Подозревают, что это мы нарочно ее вырубаем.

— Как это нарочно?

— Ну, чтобы, значит, отдохнуть от рекламы.

— Отдохнуть!.. Вот пусть бы сами здесь и возились. Привыкли, понимаешь, вешать лапшу на уши — еще и права качают.

— Так-то оно так, только связь-то и впрямь кто-то вырубает. Понять бы еще — как? Считай, все в десятый раз прозваниваем.

— Должно быть, опять тиристоры полетели. Черт его знает, откуда здесь всплески напряжения…

Послушав еще немного трепотню ремонтников, капитан вернулся к напарнику.

— Как тебе

только не надоедает эта макулатура? — он щелкнул пальцем по цветастой обложке покета. — Хоть бы слово правды напечатали!

— Да кому она нужна — правда-то? — Миронов поднял голову. — Я эту правду каждый день кушаю — аж до тошноты.

— Тем более незачем читать.

— Как это незачем? Я, может, посмеяться люблю! А нынешние триллеры, похоже, одни юмористы и пишут.

— С чего ты взял?

— Да ты сам послушай… — Миронов вернулся глазами к тексту, немного поискав, с выражением зачитал: «…Гордая девушка продолжала проявлять непокорство. Рассвирепев, бандит поднял руку с пистолетом и прострелил ее насквозь. С ухмылкой дунул в немного попахивающий пороховым дымом ствол и, спрятав за пояс брюк, вышел из помещения…»

— Погоди, погоди! — капитан нахмурился. — Что еще за байда? Он кого прострелил насквозь — руку или девушку?

— По логике вещей — девушку.

— А если девушку, то как он узнал, что насквозь?

— Ну, там, наверное, выпало что-нибудь с той стороны. Типа пули.

— Хорошо, а что тогда он спрятал за пояс брюк?

— Как что? Попахивающий дымом ствол! А ты про что подумал?

— Я подумал, что хорошо бы потолковать с твоим издателем где-нибудь в укромном месте. Уж я бы ему доходчиво объяснил — и про ствол, и про пули.

— Брось! Мы тебе не царская цензура и даже не чекистская. Народ читает и требует удовольствий. Издатель его этими удовольствиями обеспечивает.

— И тебя обеспечивает?

— Представь себе! Ты правильно сказал, это байда, а не литература, — только хорошую литературу я в нынешнем замороченном состоянии, пожалуй, и не осилю. Пусть уж лучше Маринина с Доценко. По крайней мере в голове не задержится.

— Ага, а на закуску — молодого Баскова по телеящику! И «Галандию» через одно "л"!..

— Какую еще «галандию»?

— Да магазин у нас цветочный открылся возле отделения. На афишке надпись: «Цветы производства Галандии». Так и прописана Голландия — через «а» и одно «л».

— Это ты к чему?

— А к тому, Сергунь, что безграмотные издатели уже наплодили безграмотных читателей. Вот и получается голимый дурдом.

— Согласен. Только скажи мне, где не дурдом? Везде дурдом. В таком уж мире мы родились. Или забыл уже, как Селиванчика судили?

— Это того, что ты на рынке задерживал?

— Точно. Только ты, наверное, продолжения не знаешь. Я Селиванчика задержал, а осудили другие. Как раз на прошлой неделе. Дали три года, приговор зачитали, последнее слово выслушали — и все. Публика убрела, охрана слиняла, судьи удалились, а он остался.

— Как это?

— А вот так. Один-одинешынек. Посидел, подумал — и пошел себе с миром. И что смешно — совестливым оказался. Хоть и карманник. Порыскал по зданию, нашел какого-то юриста, попробовал объяснить про неувязочку. Дескать, в тюрьму не отправили, баланды казеной не выдали. Так тот его отфутболил. Сказал, что по таким вопросам нужно записываться загодя на прием. Есть мол, определенные дни и часы.