Время перемен
Шрифт:
Он с громким топотом бегает по лестнице, потом на мгновение останавливается. По звуку понятно: для того, чтобы пнуть ногой стену.
В конюшенном проходе загорается свет, а потом доходит очередь до лампочек в денниках. Все лошади проснулись и встревоженно расхаживают взад-вперед.
– Аннемари! – не унимается Дэн.
Слышу, как он обследует комнату для отдыха, помещение, где хранится снаряжение, и ванную. Потом снова поднимается наверх и идет в кабинет и, наконец, спускается вниз и останавливается прямо возле денника Восторга.
Я сижу, скорчившись, в углу и боюсь дышать. Голова прижата к холодному днищу ведра, а спина упирается в шершавые доски.
– Черт
Дэн так и пышет гневом, и я уже готова встать и обнаружить свое присутствие, но он неожиданно поворачивается спиной и медленно направляется к выходу. Его походка вдруг стала усталой и шаркающей.
Щелк! И гаснут лампочки в денниках.
Щелк! И конюшенный проход погружается в темноту.
Возле выхода Дэн ненадолго задерживается, но вскоре покидает конюшню, плотно закрыв за собой ворота. Через некоторое время слышится шум двигателя – Дэн заводит внедорожник. А потом наступает тишина.
Я поднимаюсь на ноги и, прислонившись к Восторгу, с рыданиями утыкаюсь лицом в лошадиную гриву.
Глава 12
В шесть утра просыпаюсь от сигнала будильника и оказываюсь в полном одиночестве на кожаной кушетке. Хочется плакать, что я немедленно и делаю.
Однако ровно через полтора часа мне уже надо быть в Уайлдвуде и присутствовать на собрании команды перед соревнованиями. Натали недвусмысленно намекнула, что явка родителей на это мероприятие строго обязательна, так как наш долг – оказать поддержку своим чадам. Соскользнув с кушетки, становлюсь на колени и кладу голову на пропитавшиеся затхлым запахом плесени шерстяные одеяла. Ничего более достойного в качестве постельного белья мне вчера под руку не подвернулось. Снова отчаянно реву. Прошлым вечером, когда я наконец выбралась из денника Восторга, меня ждал в спальне сюрприз. Пока я наводила красоту в стремлении сразить наповал великую любовь своей жизни, а может, когда эта любовь разлеталась на мелкие осколки – точно не скажу, – Фредди надумал переселить свое потомство ко мне на кровать. И у меня, естественно, не поднялась рука, чтобы потревожить крошечных беспомощных котят с закрытыми глазками и приплюснутыми ушками. Особенно если учесть количество выпитого до этого шардоне. Вот и пришлось рыться в бельевом шкафу в ванной, что находится в моем жилище в конюшне. Ничего лучшего, кроме ужасных колючих одеял, отыскать не удалось, и я была вынуждена расстелить их на кожаной кушетке, чтобы обливаться горькими слезами в темноте. Через три часа стало ясно, что самостоятельно не уснуть, и я решила прибегнуть к помощи снотворного, сравнимого по действию с ударом резиновой дубинки.
Но едва удалось погрузиться в сон, как затрещал проклятый будильник.
Стоит титанических усилий подняться и доползти до ванной комнаты. Однако надо поторапливаться, так как впереди ждет довольно длинная дорога, а я еще даже не упаковала вещи, необходимые для четырехдневного путешествия.
Стою в дверном проеме рядом с зеркалом и любуюсь на незнакомое создание, сильно смахивающее на болотную кикимору.
Ничего удивительного, ведь почти всю ночь напролет я проревела, и вот результат: лицо отекло, нос покраснел и распух, а под глазами багрово-черные круги. Но с этим еще можно смириться. Самое ужасное, что по всему лицу пошла сыпь, похожая на экзему. Наверное, реакция на шерстяные одеяла.
От собственного отражения в зеркале хочется рыдать, что я незамедлительно и делаю. Потом долго плещу на лицо холодную воду. Иными средствами пользоваться не решаюсь, чтобы
В конце концов, приходится заняться сборами, так как через четверть часа надо отправляться в путь.
Останавливаю машину возле дома, чтобы попрощаться с Мутти. Мой внешний вид приводит ее в состояние шока.
– Отвратительно выглядишь.
– И чувствую себя так же скверно.
– Провела бессонную ночь?
– В общем, да. А он заходил сюда вчера вечером?
Мутти лишь пожимает плечами в ответ.
– Ведь заходил же, так?
– Я выключила свет и не открыла дверь. Полагаю, потом он направился в конюшню?
– Да.
– Ну и что дальше?
– Да ничего. Представляешь, Мутти, он хотел подарить мне серьги!
– Знаю-знаю.
Мутти меня обнимает, а поскольку я гораздо выше, чтобы положить ей голову на плечо, приходится наклониться. Мутти гладит меня по волосам, что-то ласково приговаривая. Пошмыгав носом, направляюсь к машине.
– Ты в состоянии сесть за руль? – тревожится Мутти.
– А какая разница? Все равно придется ехать. Если не появлюсь вовремя, Ева меня убьет.
– Даже если узнает о причине?
Бросаю на Мутти отчаянный взгляд.
– Да-да, ты права, – вздыхает Мутти. – Садись в машину, а я принесу кофе.
Беспрекословно выполняю распоряжения Мутти. Насколько легче становится жизнь, когда кто-то берет бразды правления в свои руки.
Включаю зажигание, а Мутти уже выходит из дома с моей походной кружкой в руках. Харриет тащится следом, семеня коротенькими лапами по наклонному съезду. Сейчас она похожа на сороконожку. Собака становится на задние лапы, пристроив передние на дверцу машины. Просится, чтобы впустили.
Я открываю окно и забираю у Мутти кружку. Она с удивлением осматривает заднее сиденье.
– Что это здесь?
– Мои вещи.
– С какой стати ты упаковала их в пластиковые пакеты для продуктов? – не верит глазам Мутти.
– Ева забрала все чемоданы.
– Господи, у нее было достаточно времени, чтобы освободить их. Непременно привези чемоданы обратно.
– Хорошо.
– Что-то мне неспокойно на душе. – Мутти стоит, сложив на груди руки, и, прищурившись, смотрит на меня. – Хочешь, поедем вместе?
– Не надо, все нормально.
– Точно?
– Абсолютно. Кроме того, в отеле не разрешается держать домашних питомцев.
Мутти переводит взгляд на Харриет. Такса, свесив на сторону язык, с нетерпением ждет, когда ее пригласят в машину. Мутти подхватывает собаку на руки и прижимает к себе.
– Позвони, когда доберешься до места, – напоминает Мутти. – А еще регулярно сообщай, как идут дела у нашей девочки.
– Обязательно.
Мутти наклоняется к окну, чтобы меня поцеловать, а Харриет, воспользовавшись подходящим случаем, изгибается всем телом и лижет мне лицо.
Итак, мораторий на собачьи поцелуи отменяется.
Я приезжаю с опозданием. Около Бетлехема пролился очередной поток слез, и я пропустила нужный поворот. Заметила ошибку уже у самого Вермонта.
Парковочная стоянка перед конюшней Натали забита машинами. В центре, задом ко входу, выстроились в линию три серебристо-малиновых трейлера.
Нахожу местечко, где пристроить машину, и иду через сияющую чистотой конюшню Натали. Лошади, что едут в Страффорд, стоят в денниках, закутанные с головы до ног в специально предназначенное для транспортировки одеяние из толстого красного нейлона. В предвкушении грядущего события они беспокойно ходят по денникам.