Время первых. Лекции по истории античной литературы
Шрифт:
В этих строчках – вся жизнь Архилоха. Он – воин, и он же – поэт.
Архилох словно полемизирует с норовом гомеровских героев:
Носит теперь горделиво саиец мой щит безупречный:Волей-неволей пришлось бросить его мне в кустах.Сам я кончины зато избежал. И пускай пропадаетЩит мой. Не хуже ничуть новый могу я добыть. 36Как вы, наверное, помните, щит в поэме Гомера играл невероятно важную роль. В «Илиаде» описывается борьба за доспехи Патрокла, и, вообще, потерять щит для воина – это было ужасно. А
36
Там же. С. 115.
Или вот как Архилох рисует образ стратега:
Мне не мил стратег высокий, с гордой поступью стратег,С дивно-пышными кудрями, с гладко выбритым лицом!Пусть он будет низок ростом, пусть он будет кривоног,Лишь бы шёл он твёрдым шагом, лишь бы мощь в душе таил. 37А у Гомера все герои должны были быть прекрасны… Кроме того, Архилох явно полемизирует с гомеровскими представлениями о вечной славе, ожидающей воинов, павших на поле битвы:
37
Там же. С. 118.
О себе Архилох тоже нередко рассказывает вещи малопривлекательные. Это, конечно, вызов:
Часто копишь, копишь деньги – копишь долго и с трудом,Да в живот продажной девке вдруг и спустишь всё дотла.38
Там же. С. 118.
А вот строчки, направленные против обидчика Архилоха:
…Пускай близ Салмидесса ночью тёмноюВзяли б фракийцы егоЧубатые, – у них он настрадался бы,Рабскую пищу едя!Пусть взяли бы его, закоченевшего,Голого, в травах морских,А он зубами, как собака, лязгал бы,Лёжа без сил на пескеНичком, среди прибоя волн бушующих… 39Я хотел бы обратить здесь ваше внимание на одну особенность: это тоже состояние гнева, поэт разгневан был чрезвычайно. Но это не событие, а переживание. В стихотворении, что вообще свойственно Архилоху, очень много конкретных деталей. Кажется, такое обилие подробностей напоминает поэмы Гомера. Но в чём разница? Ничего из перечисленного нет на самом деле. Всё это вымысел. Все эти слова передают лишь чувства автора… И поэтому это лирика.
39
Там же. С. 119–120.
Есть у Архилоха и так называемая элегия. Вообще, понятие элегии менялось на протяжении истории литературы. У нас, в России, элегией называлось стихотворение грустного содержания. В Риме элегией считался сборник стихов, посвящённый какой-то одной, конкретной женщине. Любовная лирика – это была элегия. А у греков с элегией связан определённый характер стиха. Это
В форме элегии обычно представали некие размышления поэта над жизнью. Из Архилоха до наших дней дошло одно из таких стихотворений:
Сердце, сердце! Грозным строем встали беды пред тобой.Ободрись и встреть их грудью, и ударим на врагов!Пусть везде кругом засады – твёрдо стой, не трепещи.Победишь – своей победы напоказ не выставляй,Победят – не огорчайся, запершись в дому, не плачь.В меру радуйся удаче, в меру в бедствиях горюй.Познавай тот ритм, что в жизни человеческой сокрыт. 4040
Там же. С. 118.
Здесь звучит очень важная, вообще свойственная грекам идея волнообразного движения. Не стоит особенно радоваться удаче, потому что вслед за ней обязательно последует период неудач. Но и не надо отчаиваться: на смену тёмной полосе непременно придёт светлая. Вот и вся мудрость. В жизни присутствует ритм. Чередуются приливы и отливы. Архилох достаточно точно выразил эту философию. Но в данном случае в стихотворении существенно другое. Поэт обращается к сердцу:
Сердце, сердце! Грозным строем встали беды пред тобой…
В поэме Гомера Одиссей тоже нередко разговаривает со своим сердцем, бьет себя в грудь. Но что он имеет в виду? Физический орган. А у Архилоха сердце – это само его «Я». В его стихах впервые рождается осознание собственной личности.
Главной заслугой другого представителя декламационной лирики – Мимнерма (род. ок. 600 г. до н. э.) – считается создание сборника стихов, адресованных его возлюбленной флейтистке Нано. И здесь тоже возникают некоторые важные, неизвестные прежде мотивы:
Без золотой Афродиты какая нам жизнь или радость?Я бы хотел умереть, раз перестанут манитьТайные встречи меня, и объятья, и страстное ложе.Сладок лишь юности цвет для мужей и для жён.После ж того, как наступит тяжёлая старость, в которойДаже прекраснейший муж гадок становится всем,Дух человека терзать начинают лихие заботы.Не наслаждается он, глядя на солнца лучи… 4141
Мимнерм. Из песен к Нано (1). – в кн.: Эллинские поэты VIII—III вв. до н. э., М.: Ладомир, 1999.
Это стихотворение в высшей степени характерно для самоощущения лирического поэта. Героям Гомера смерть не страшна. И старость их не пугает. Старость – это мудрость, а смерть – это слава, главная ценность. А здесь – нет, он уже не чувствует себя частью целого. Он ощущает себя индивидуумом. Это новое мироощущение, которое характерно для лирики. Человек выпал из целого, уже не является его частью. Нет этого целого, и он чувствует себя одиноким и заброшенным. Единственная жизненная ценность для него – наслаждение… Именно поэтому Мимнерм так высоко ценит молодость: