Время покупать черные перстни
Шрифт:
— Это моя добыча! — крикнул он, задыхаясь от злости.
— Добыча достается тому, у кого руки длиннее! — был дерзкий ответ.
— Но ведь оленя поразила моя стрела!
— Ну и что? А моя рука раньше коснулась его — значит, он мой!
Ни хан, ни неизвестный всадник не намеревались уступать, поэтому они соскочили с коней и схватились за добычу — один за голову, другой за хвост.
Чиновники хотели было разнять их, но известно: когда двое спорят, третьему лучше не мешать. И они только наблюдали, сочувствуя хану. А хан и его противник так
Дырочка от серьги! Видать, она была замазана жиром, но вот в пылу схватки жир растаял, и…
— Да это женщина, мой хан! — вскричал Хастараа, который раньше других догадался, в чем дело. — Отпустите!
Едва услышав это, противник хана вскочил верхом и ринулся прочь, да так стремительно, что Алтан Галав-хан и все остальные нагнали его только возле незнакомого аил-хотона.
— Стой, кто такие? — сурово окликнули приехавших.
— Хан со свитой изволят ехать! — был ответ.
А этот аил-хотон принадлежал Дуулга-баяну, и богач принял именитых гостей с великими почестями. Усадив хана на ковер, начал угощать его всевозможнейшими яствами, расспрашивал, какой счастливый случай привел его сюда. Хан поведал о своем поединке с незнакомцем, оказавшемся переодетой красавицей, похожей ликом на светлое солнце, и Дуулга-баян покачал головой:
— Простите дерзкую девчонку, хан. Это моя дочь, Тувдэн Нима Осорма.
Хитромудрому Хастараа понадобилось лишь разок глянуть на своего повелителя, чтобы угадать его невысказанное желание, и он выпалил:
— Просим отдать вашу прекрасную дочь в жены нашему владыке-хану!
Однако Алтан Дуулга-баян хорошо знал цену и себе, и своему богатству, и своей дочери, и потому он важно покачал головой:
— На это я не дам согласия!
Но Хастараа был не тем человеком, который отступает после первого же слова «нет», и завел он хитрые и долгие речи: мол, каждому мужчине надо когда-то жениться, а каждой женщине — выходить замуж. И всем надо искать свое счастье, не упускать его! Таков закон от века. Вот если бы Дуулга-баян и его жена не сочетались когда-то браком, разве текла бы в этом аил-хотоне такая богатая, счастливая, сытая жизнь? Разве появились бы на свет их прекрасные дети? Пусть же все они живут так же богато и счастливо, как родители!.. И как бы между прочим добавил, что далеко не каждой девице выпадает удача стать женой самого хана…
Наконец Дуулга-баян сдался на эти льстивые речи, но уж от хорошего калыма за невесту он не намерен был отказываться.
— Дадим все что вашей душе угодно! — пообещали хан и его приближенные. И Дуулга-баян разошелся… Он потребовал тьму всяческого добра, начиная от драгоценностей и кончая девятью девять восемьдесят одной редкостью мира. А в числе их было названо девять рогатых мангасов…
На все Хастараа только кивал да поддакивал:
— Да, это у нас есть, и это есть… хорошо, и то найдем!
В конце концов советник Лувсан не выдержал, ткнул его в бок и с ужасом шепнул:
—
— Погоди ты, — отмахнулся Хастараа. — Слова-то ничего не стоят. Нам лишь бы дочку его заполучить, а там уж как-нибудь рассчитаемся!
Дуулга-баян был покорен готовностью выполнять все его прихоти и сговорился с ханом, что тот приедет за невестой в новолуние четвертого месяца будущего года. И надумал Дуулга-баян что-нибудь подарить будущему зятю — что-нибудь такое, горловина чего обращена вверх, как символ ожидания счастья. Он совсем было решил отдать драгоценный чехол для чаши, который ему когда-то, еще в пору собственного жениховства, подарила мать невесты, да жена его спросила у дочери, не найдется ли у той подарка для хана.
— Как не быть! — ответила Тувдэн Нима Осорма и принесла… шкуру огромного быка, снятую с туши чулком, с торчащими рогами и хвостом.
Растерянная мать поволокла было хану дочкин подарок, да попалась на глаза мужу. Рассердился тот, закричал на жену, тащит, мол, всякую дрянь, позорит его! Жену побил, а Алтан Галав Сандал-хану преподнес-таки подарок своей тещи.
На том и распростились.
Увидала Тувдэн Нима Осорма уезжающих гостей и спрашивает мать, почему хан не взял ее подарка, не погнушался ли им?
— Это все твой отец! — пожаловалась мать. — Осердился, что я принесла какую-то ерунду, даже ударил меня…
Разгневалась Тувдэн Нима Осорма:
— Да ведь это не простая шкура, а чудодейный пожиратель мангасов! Она бы очень пригодилась хану, ведь суждено ему угодить в лапы этих чудовищ!..
— Где это видано, — хмыкнул ее отец. — Шкура какая-то! Мангасов даже мужи-богатыри одолеть не могут, а чтоб дохлая шкура…
— Смотрите-ка сюда! — приказала Тувдэн Нима Осорма.
Она произнесла «Туй!» — и плюнула на шкуру. Что это?!
Поднялась шкура, словно была не пустой кожей, а настоящим быком, и с такой силой ткнула в ногу Дуулга-баяна, что из раны хлынула кровь.
— Да ты что, дочка?! Отца убить вздумала? — запричитала едва живая от страха мать.
— Ничего страшного, — успокоила родителей Тувдэн Нима Осорма и заживила рану отца, едва коснувшись ее рукой.
А свирепый бык, повинуясь ей, опять сделался безобидной шкурой.
Вот какие чудеса могла проделывать эта девица! И множество тайн было ей ведомо. Так, лишь она одна знала день и час погибели мангасов…
Но до этого еще далеко, а потому и речь о том мы возобновим не скоро.
6. Миф о Хар-баатаре
Вернувшись в свой хото-мандал, Алтан Галав Сандал-хан тотчас принялся созывать мужей-богатырей, дабы выступить против мангасов. Долго думал, где раздобыть коней для будущего войска. Наконец решил взять их у Дуулга-баяна, владельца тринадцатью десяти тысяч коней. Все-таки почти тесть — авось не откажет! Но Хастараа, услышав об этом намерении, только головой покачал: