Время Полицая
Шрифт:
Вадим приблизился к роковой форточке.
– Вы видите?
– Дед смотрел на дом, расположенный напротив собора: - Смотрите!… Видите?
– Вижу.
Прямо напротив разместился трехэтажный домик с удобной фигурной крышей - прекрасная позиция для киллера, просто под заказ.
– А теперь выметайтесь, - попросил старик.
– Я жду криминалистов. Чем глубже вы начнете копать, тем глубже увязните в дерьме, Полицай. Взгляните на свою руку, на что она похожа?
Вадим уставился на забинтованную руку, она была вся залита кетчупом, с нее стекала
– Напрасно вы влезли в эту грязь, - продолжал дед.
– Но если уж оказались в дерьме, надо хотя бы уважать дерьмовые обычаи, сынок. За земле бесчисленное количество стерильных мест, дожидающихся молодых, энергичных людей. Шли бы, пока целы, по делам, жили б на удовольствие своей девушке. А вы сюда, в кровищу! К чему это пижонство? Вы славный малый, Полицай, это видно даже не укуренным глазом, а носитесь с сорок пятыми пистонами как ребенок! Без шаров хотите остаться? Брюхо выпотрошить? Или вас не предупреждали? Кому вы нужны в дерьме без яиц? Папе? Бабе? Вот, вы впутались в грязь, хорошо.
– Он показал на кетчуп в изголовье Августа Яолы, от которого Вадика уже тошнило.
– Солидный, деловой мальчик. А кто вы теперь? Никто! Мокрое место! Короче, выметайтесь, пока здесь не появились фараоны. Я вас знать не желаю. Или еще что-то интересует?
– У Августа Яолы были враги?
– спросил Вадим.
– Тьма!
– воскликнул дед: - Практически все, кого знал Август Яола! Вы курите марихуану?
– Нет.
– А я курю. Поэтому у меня "зрачкы" расширены, - захихикал старик, вынимая сигарету.
– С вашего позволения... – Он закурил.
По келье поплыл характерный запашок сена. Несколько раз глубоко затянувшись, старик в блаженстве закрыл глаза и покачался из стороны в сторону…
Когда он спустился с небес на землю, то, приглядевшись к Вадиму, уже не узнал его:
– Хи-хи-хи-хи-хи-хи! Ты кто? Хи-хи-хи! Ты нэ на ыгле, фраер?
– Что, зрачки расширены?
– Да нет. Хи-хи-хи! Видок у тебя прыкольный. Хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи...
– Он неожиданно закашлялся, перестал хихикать и похвалил кожанку Вадима: - Куртк кароший. Качественный. Хи-хи-хи-хи-хи!
– вновь прорвало старика.
Вадим вдруг увидел в руках деда огромный тесак для разделки крупного рогатого скота.
– Э, ты что?!
– удивился он.
– Затыкаем щели, фраер, блн, хи-хи-хи-хи, - сказал дед, протыкая полотном пузо Вадима.
– Счетчик остановился. Хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи...
Вадик упал на спину рядом с проклятым Августом Яолой и взвыл как голодный шакал. Он вопил до тех пор, пока над ним не замаячили извивающиеся змеи. Живой букет пресмыкающихся двигался и шипел. По-эстонски и по-русски, по-немецки и по-английски. Кто-то теребил его шкуру, задавал вопросы и хлестал по щекам...
Кто-то хлестал по щекам, теребил шкуру и задавал вопросы. Вадим продрал глаза и осмотрелся. Над ним стояла одна Настя, она его и разбудила.
–
– спросил он.
– В гостинице.
– Я не умер?
– Вроде, нет, - ответила она, перепугано моргая.
– Ты кричал: "Кто убил Августа Яолу! Кто убил Августа Яолу!" Ты в порядке? Нормально себя чувствуешь?
– Как говно в проруби. Но это нормально. Душно только. Хочу пить...
Настя моментально протянула ему пол литровую бутылку колы.
– Кока-кола, - глупо улыбнулся Вадим, вспомнив девчонок с пепельными волосами.
– Кока-кола, - кивнула Настя.
Он нетерпеливо открутил крышку и сходу выпил почти все содержимое.
"Боже... Что за вкус?!" - с отвращением подумал он, чувствуя, как в организм, вместо Коки, проникла натуральная дрянь. То ли газировка застоялась, то ли ее вообще не умеют делать в Эстонии, только эта дрянь специфического вкуса нагло сползла по горлу в желудок и устроилась там как-то поперек.
– Где ты ее купила?
– Вадик с кислой физиономией уставился на этикетку.
– В ларьке.
– Настя пожала плечами, - Я тоже пила - вроде, ничего.
– Это «ничего»?!
Он посмотрел в окно: тьма несусветная, - потом на часы: восемь вечера!
– Сколько же я спал? 3а две ночи отсыпался, что ли?
– Что с твоей рукой?
Он уставился на руку. Повязка была сорвана, вся ладонь - в крови, словно ее облили краской.
– Похоже на кетчуп, - сказал он.
– Это кровь, дурак!
– Вижу, не слепой.
– Я принесу бинт.
Настя поднялась о кровати, влезла в тапки и вышла из номера.
– Ага, принеси бинт, - согласился Вадим ей вслед.
Едва дверь за Настей закрылась, он вскочил с места, перелетел номер и открыл выдвижной ящик. Сумка лежала на месте, от сердца отлегло. Убедившись, что деньги в полной сохранности, он спокойно вернулся на кровать дожидаться Настю.
Она вернулась и молча перевязала ему руку. Она делала это не хуже Кобры. Еe грудь касалась его плеча. Затаив дыхание, Вадим следил за ее ловкими, быстрыми пальцами, вдыхал аромат распущенных волос…
После перевязки, он отправился в ванную комнату бриться. То, что Настя в очередной раз не воспользовалась его сном и не нагрела на сумку с деньгами, доставляло невыразимую радость, он брился с огромным удовольствием.
– Рассказать тебе про первую любовь?
– донеслось из комнаты.
Он выглянул. Настя полулежала в кресле, закинув ноги на подлокотники, и играла с позолоченные кулончиком, который ей сегодня купили.
– Да!
– ответил он, возвращаясь к зеркалу.
– Это интересно. Счастливая любовь?
– Наоборот. Полный геморрой.
– А что так?
– Мы ездили в Польшу...
– Ты влюбилась в поляка?
– Нет.
– Медовое турне?
– Ну, не перебивай! Что ты там хихикаешь?
– Я нет. Я молчу.
– Три года назад всех наших отличников со школы на неделю вывезли в Польшу. Поскольку я была отличницей, я тоже поехала.