Время прибытия
Шрифт:
— А интересно, как ты выбрался из корабля? — спросил Белочкин, снимая с дерева дрожащего капитана Синицына с табличкой-предостережением в зубах. — Да выплюнь ты ее, Федя, нету здесь скунсов, вымерли они.
— А я как этот, маг-иллюзионист, — ответил Рональд, — Дэйв Фильдкоппер, протрезвел и сам из пут выбрался.
— Чудеса да и только, — сказал Белочкин, отбирая у Рональда канистру, — а ну, дай хлебнуть.
— И мне, и мне, — закричал капитан Синицын, наконец выплюнув табличку.
— Нет, только не это, —
ГЛАВА 8
ТЕМ ВРЕМЕНЕМ В ХРЮЧЕВСКЕ
Сходка уцелевшей после всех разборок в Хрючевске братвы состоялась в кафе “Буревестник” на улице Чапаева. В основном это, конечно же, были те немногочисленные группировки, которые всегда враждовали с Сан Санычем.
Да, были в Хрючевске и такие психи, не желавшие признавать власти авторитета. Они, словно партизаны, прятались по разным злачным местам города, ожидая своего звездного часа, когда наконец можно будет громко заявить о себе.
И вот этот час настал.
Сходкой, на которой братки должны были выбрать себе нового авторитета, руководили три видных личности: частный предприниматель Вадик Чудило, вор в законе по кличке Крепыш и подающий большие надежды молодой рэкетир Женек Пырьев.
— Значит, так, братва, — сказал Пырьев, и присутствующие на время перестали чавкать, — Воротилова в Хрючевске нет, и я могу поклясться своими передними золотыми зубами, что это, блин, правда. Воротилова нет и братвы его тоже нет. Всей продвинутой городской структуры рэкета нет. Центральный рынок ничейный, без крыши. Марик Степановский исчез бесследно. Че будем делать?
— Выберем главного, — сказали братки, — из наших.
— Выдвигаются пять кандидатур, — из-за стола встал чахоточный Крепыш с листком бумаги, — все они уже проверенные в деле пацаны, которые никогда не подведут и не кинут своих корешей. Итак, первым в списке идет Русик Дырчало, вор в законе, две ходки.
Братки одобрительно загудели.
— Под вторым номером значится Тарас Раздолбаев, — продолжил Крепыш, — хотя нет, Тарас выбывает, поскольку бывший мент.
— Это еще почему? — возмутился присутствующий за столом Раздолбаев. — За базар, Крепыш, ответишь.
— Засохни, — коротко бросил Пырьев, и Раздолбаева немного попустило. Налив себе водки, он громко захрупал огурчиком.
— Третьим идет, — Крепыш почесал бритый затылок, — э… третьим иду я, пять ходок, затем Влад Чудило, одна ходка, и Женек Пырьев.
— Давайте Пырьева, — начали кричать братки, — выберем Женька, Женек за братву постоит, он реальный пацан.
Пырьев усмехнулся.
— Попрошу голосовать как положено, — вспылил Крепыш, — по понятиям, блин, а то развели здесь, понимаешь.
Каждый из братков написал на бумажечке фамилию кандидата, был произведен
Не обошлось, конечно, и без мордобития, поскольку пьяный Раздолбаев стал реветь басом, как раненный в зад бегемот, что результаты выборов подтасованы, и немедленно потребовал провести импичмент.
Импичмент провели, но, правда, над самим Раздолбаевым, высадив им витрину кафе. После чего избранный авторитет по давно заведенной традиции, сев в джип, поехал посетить могилу: известного пахана Лаптя и выпить там стопку водки.
Остальная же братва осталась догуливать в кафе, благо дело шло к ночи
Валяющийся с разбитым носом в снегу под кафе Раздолбаев внезапно почувствовал, что рядом с ним кто-то стоит и как-то нехорошо на него смотрит.
Подняв раскрасневшееся на морозе лицо, бывший участковый побледнел, увидев над собой зловеще ухмыляющегося Бориса Убийвовка.
— Жив? — прошептал Раздолбаев, пытаясь рассмотреть стоящие за спиной Бориса Богдановича какие-то не то танки, не то экскаваторы. — Неужели это ты, Богданович, ведь сказали, что ты умер.
— Значит, долго жить буду, — засмеялся Убийвовк, сверкая глазами, — но на тебя, Тарас, я зла не держу, можешь уходить.
Сказав это, Борис Богданович стремительно вошел в кафе.
— Боже, — прошептал Раздолбаев, отползая в сторону, — что это?
Переступая через бывшего милиционера в кафе следом за Убийвовком вошли… Раздолбаев, естественно, не смог бы описать эти существа словами, но мы-то знаем, что это были разумные примусы с Цербера-3. В смысле сбежавшие вместе с Борисом Богдановичем с Цербера-3.
Когда Убийвовк зашел в кафе, пирующие там по случаю избрания нового авторитета братки буквально все до одного за полминуты протрезвели.
— Е… — сказал Русик Дырчало, хватаясь за ствол. Но было поздно, поскольку в кафе, круша стены, ворвались ревущие примусы.
— Ку-ку, — Убийвовк помахал онемевшим браткам рукой, — я — это последнее, что вы видите в своей никчемной жизни
Ухмыльнувшись, грозный космический пахан вышел обратно на улицу с удовлетворением отметив, что Раздолбаев все-таки удрал. Значит, молва о триумфальном возвращении в Хрючевск Бориса Богдановича облетит город уже с завтрашнего утра.
Став у фонарного столба, Убийвовк закурил первую после возвращения на Землю сигарету.
Пятиэтажное здание за его спиной сотрясалось от страшных ударов. С грохотом рушились стены. Звучали редкие выстрелы, заглушаемые истошными воплями братков и утробным боевым ревом примусов.
Звонко щелкали гигантские стальные клешни.
Над головой Бориса Богдановича пролетела чья-то нога, в обклепанном ботинке и, немного проехав по заснеженной мостовой, исчезла в открытом канализационном люке.