Время прощать
Шрифт:
Но независимо от этого, Джейк, как и любой другой адвокат в штате, знал: Верховный суд Миссисипи славится тем, что главным образом полагается на мудрость местных судей. Это они находятся в гуще событий, видят лица, слышат свидетельские показания, чувствуют степень напряженности. «А кто такие мы, – десятилетиями задавал себе вопрос Верховный суд, – чтобы, сидя в отдалении, бесстрастно навязывать свои суждения судье такому-то?»
Предстоящий суд, как и все прочие, будет проходить по правилам Рубена Этли. Какими бы они ни были в данный конкретный момент.
Уэйд Ланье и Лестер Чилкотт проследовали прямиком в контору Салливана и поднялись на второй этаж в конференц-зал. Там их уже ждали полное
Уже был проведен телефонный опрос. Опрошены двести зарегистрированных избирателей в округах, примыкающих к Форду. Пятьдесят процентов заявили, что человек имеет право оставить свое состояние кому пожелает, даже в ущерб собственной семье. Но в то же время девяносто процентов с подозрением отнеслись к рукописному завещанию, согласно которому наследство достается последнему, кто при жизни заботился о завещателе. Данные накапливались, их продолжали анализировать в офисе Панки в Кливленде. Раса не являлась превалирующим фактором ни в одном из задаваемых вопросов.
Исходя из предварительных цифр, Ланье испытывал оптимизм. Он разговаривал стоя, одновременно жевал сандвич и запивал его диетической колой, которую тянул через соломинку. Список кандидатов размножили и раздали всем девяти адвокатам фирмы Салливана, которых попросили как можно скорее просмотреть его, хотя все они были сверх меры загружены собственной работой и с трудом могли выкроить даже пять минут из своего напряженного графика.
На стену водрузили сильно увеличенную дорожную карту округа Форд. Бывший клэнтонский полицейский Сонни Нэнс уже втыкал булавки в те места, где жили предполагаемые присяжные. Сам родом из Клэнтона, Нэнс был женат на женщине из Карауэя и утверждал, что знает всех. Майрон Панки нанял его именно для того, чтобы он продемонстрировал это знание.
В половине второго прибыли еще четыре человека за получением инструкций. Ланье был немногословен, но четок. Ему требовались цветные фотографии домов всех вероятных присяжных, а также всех соседних домов и, по возможности, автомобилей. Если на бампере имеются стикеры, их необходимо снять крупным планом.
– Однако ни при каких обстоятельствах нельзя дать себя засечь, – предупредил Ланье. – Изображайте туристов, фотографирующих виды города, разносчиков счетов, страховых курьеров, бродячих богомольцев с религиозными брошюрками – кого угодно, лишь бы это было правдоподобно. Разговаривайте с соседями, разузнавайте все, что сумеете, но так, чтобы не вызвать подозрений. Ни в коем случае не вступайте в прямой контакт с кандидатами. Узнайте, где эти люди работают, в каком приходе состоят и в какую школу водят своих детей. У нас пока есть только базовые сведения: фамилия, возраст, пол, раса, адрес, избирательный участок – больше ничего. Так что нужно заполнить много прочерков. Вас не должны поймать, – вещал Ланье. – Если ваши действия вызовут подозрения, немедленно исчезайте. Если вас припрут к стенке, назовите любое вымышленное имя и тут же доложите нам. Даже если вам только покажется, что вас засекли, уходите, исчезайте и незаметно возвращайтесь сюда. Вопросы?
Ни один из четверых не был жителем округа Форд, так что вероятность того, что их кто-то узнает, равнялась нулю. Двое прежде служили в полиции, двое подвизались на ниве розыска, все имели опыт работы на улице.
– Сколько у нас времени? – спросил один из них.
– Суд начнется через две недели. Каждый день приходите сюда отмечаться и сбрасывать добытую информацию. Пятница на следующей
– Мы пошли, – сказал один.
– И смотрите не попадайтесь!
Консультантом Джейка была его секретарша, она же параюрист. Поскольку судья Этли теперь контролировал наследство так, словно деньги изымались из его собственного кармана, о настоящем консультанте нечего было и заикаться. Порции поручили сводить воедино все данные, то есть быть в курсе всего. В понедельник в половине пятого она, Джейк, Люсьен и Гарри Рекс собрались в комнате на втором этаже, соседней с ее бывшим кабинетом. Присутствовал также Ник Нортон, адвокат, чья контора располагалась на другой стороне площади, тот самый, который представлял Марвиса Лэнга тремя годами раньше.
Они приступили к обсуждению всех девяноста семи имен.
36
По их виду и акценту Лонни догадался, что это русские, и, понаблюдав в течение часа, как они пьют неразбавленную водку, удостоверился в этом. Грубые, шумные, нарывающиеся на неприятности. Хозяин бара грозил выставить табличку «Русским вход воспрещен», но, разумеется, не мог привести угрозу в исполнение. Лонни предположил, что это команда торгового судна, вероятно, перевозящего зерно из Канады.
В тот вечер на посту был только один вышибала. Он позвонил другому, но того не оказалось дома. Хозяина в баре тоже не было, поэтому вся ответственность ложилась на Лонни.
Они заказали еще водки. Лонни подумал было разбавить ее водой, но эти ребята немедленно просекли бы обман. Когда один из них шлепнул официантку по пышной пятой точке, ситуация начала выходить из-под контроля, причем стремительно. Единственный вышибала, человек, который никогда не останавливался перед применением насилия, рявкнул на наглеца. Тот, вставая с сердитым видом, рявкнул в ответ на своем языке, свирепо замахнулся и нанес удар, но промахнулся, однако второй удар достиг цели. Группа патриотически настроенных байкеров, сидящих в другом конце зала, начала швырять бутылки в русских, которые моментально повскакивали с мест и кинулись в драку.
– Вот дерьмо! – воскликнул Лонни.
Он подумал было ретироваться на кухню, но… Такое происходило уже много раз. Его бар имел скандальную репутацию злачного заведения, что было одной из причин, почему здесь хорошо платили, причем наличными.
В эту минуту другую официантку сбили с ног, и он выбежал из-за стойки, чтобы помочь ей. Рукопашная шла совсем рядом с ним, и когда Лонни добрался до женщины и попытался поднять ее, какой-то тупой предмет обрушился ему на затылок. Он рухнул без чувств, кровь, хлынувшая из раны, стала пропитывать его длинные седые волосы, собранные в конский хвост. В свои шестьдесят шесть лет Лонни был слишком стар, даже чтобы наблюдать за подобной свалкой.
Два дня он пролежал без сознания в городской больнице Джуно. Хозяин бара нехотя признал, что никогда не видел документов этого человека, знает только имя – Лонни Кларк. Детектив продолжал расследование, и когда стало ясно, что Лонни может никогда не оклематься, решил провести обыск.
Хозяин сообщил, где находится ночлежка, которую Лонни называл домом, и полицейские вломились в его жилище. В комнате не было почти никакого имущества, но они обнаружили в ней тридцать килограммов кокаина, аккуратно завернутого в фольгу и, судя по всему, нетронутого. Под матрасом нашли небольшой пластиковый пакет на молнии, а внутри – около двух тысяч долларов, водительские права штата Аляска на имя Гарри Мендозы, которые оказались фальшивыми, паспорт, тоже поддельный, на имя Алберта Джонсона, еще один фальшивый паспорт на имя Чарлза Ноланда, краденое висконсинское водительское удостоверение Уилсона Стеглица, подлинное, но просроченное, и датированную маем тысяча девятьсот пятьдесят пятого года пожелтевшую выписку из приказа о списании Энсила Ф. Хаббарда с военно-морского флота.