Время решать

Ромм Фредди

— А вы предпочитаете, чтобы меня тихо избивали и насиловали скучающие подонки в прокуренном английском кабаке?

— Я этого не говорил!

— А вы скажите! Чего вы добиваетесь — безнаказанности для бандитов и убийц?

— Я хочу мира для всех нас!

— Лжёте! Вы добиваетесь, чтобы мир был для мерзавцев, которые будут издеваться над нами!

— Что поделать, мадмуазель, мир требует жертв!

— А можно мне задать вопрос господину из газеты? — неожиданно подняла руку Мадлен. Распорядитель кивнул, улыбаясь, и молодая женщина приподнялась с места, ища взглядом своего оппонента:

— Скажите,

сударь, если похитят вас, ваших близких, вы тоже будете возражать против того, чтобы для вашего освобождения была предпринята подобная операция? Или тогда пусть случится война?

Снова загремели аплодисменты. Не дожидаясь, пока они завершатся, журналист сел на место, недовольно покачивая головой. Президент сиял, не скрывая своего удовольствия, маршал о чём-то тихо переговаривался с премьер-министром. Когда зал притих, Эвар произнёс деловито:

— Что же, господа! Это хорошая идея: давайте составим списки тех, кто хочет, чтобы пираты и террористы могли беспрепятственно похитить, продать в рабство или убить его во имя мира во Вселенной! Желающих прошу записаться у нашего распорядителя!

— Юдит! Я совсем запуталась! Скажи мне — может, я неправа?

— Не волнуйся, Мадлен. На каждый разумный вопрос существует ответ. Что бы ты хотела знать?

— Сегодня мы с мужем были на встрече с освобождёнными заложниками и журналистами…

— Да, Мадлен, я знаю. Ты хочешь спросить — кто прав в вашем споре? Следует ли принести в жертву одного человека, чтобы сберечь многих? Или жизнь и свобода одного человека стоит войны?

— Да, Юдит, именно это. Ответь, пожалуйста!

— Это очень древний спор, Мадлен. В забытые времена на Земле совершались человеческие жертвоприношения. Убивали лучших, в надежде, что это позволит прочим спастись от засухи, мора, войны. Иногда это действительно помогало. А иногда происходило наоборот.

— То есть правильного ответа нет?

— Есть, Мадлен, только не надо спешить с ним. Правильно ли убивать одного ради многих? Нет, потому что каждый из этих многих тоже может оказаться однажды жертвой. Следует ли жертвовать многими ради одного? Как ты догадываешься — и на этот вопрос ответ отрицательный.

— То есть жертвовать кем бы то ни было вообще неправильно?

— Именно так, Мадлен.

— Но тогда получается, что мой муж не должен был посылать солдат, чтобы спасти заложников?

— Это не так, Мадлен. Ведь солдаты — не жертвы. Они имеют возможность защитить себя. Заложники — нет.

— Понимаю… Послать солдат следовало, чтобы предотвратить жертвоприношение заложников… и эта операция не была жертвоприношением?..

— Совершенно верно, Мадлен.

— Но теперь не может случиться война нашей страны с Англией?

— Война может случиться всегда. Но никогда причиной войны не было спасение жертвы. И сегодня это верно, как и прежде.

В недавно созданном отделе Аналитической Группы Службы Безопасности царила атмосфера деловитости и спора. Ничего удивительного поэтому, что лишь немногие из сотрудников сразу заметили появление двух командиров — Жерара Ларм и Максена, который на днях получил должность заместителя

начальника Службы Безопасности по научно-аналитическим вопросам. Да и сами визитёры старались поменьше обращать на себя внимание подчинённых. Они тихо зашли в один из кабинетов, где жарко спорили между собой, не стесняясь в выражениях, пять человек. Очень быстро выяснилось, что так они обсуждают новую тактику проведения терактов, которую сами же придумали. Вернее, придумали её двое 'террористов', а трое 'контрразведчиков' пытались доказать, что эта новая тактика провальна и её легко опровергнуть обычными мероприятиями по охране объектов. Прошло минуты две, прежде чем 'террористы' и 'контрразведчики' заметили высокое начальство, прекратили спор и растерянно уставились на командование, прикидывая, что им может быть за недисциплинированное поведение на рабочих местах. Однако Эвар только улыбнулся:

— Ну как, нашли уязвимое место системы безопасности? — обратился он к 'террористам'.

— Конечно, нашли! — с гордостью ответил один из них. — И очень легко!

— Ничего подобного! — возмутились 'контрразведчики'. — Ничего у вас не получится!

— А вот проведём инспекцию и посмотрим!

— Только если охрана нарушит инструкцию!

— Нарушит, никуда не денется! У нас всё просчитано!

Спор закипел заново, теперь уже несмотря на начальство. Эвар и Максен подождали немного и тихо вышли в коридор.

— Как ты думаешь, действительно 'террористы' нашли слабое место? — спросил Эвар.

— Судя по тому, что мы слышали — да, — кивнул Максен. — Один террорист отвлекает внимание охраны, а другой проходит на объект и подрывается. Надо поработать с инструкциями.

— Хорошо. Измените инструкции и сообщите мне. А там проведём инспекционные проверки.

И оба руководителя спецслужбы направились к выходу, продолжая обсуждать работу аналитического отдела.

— Подсудимый Мишель Белье, встаньте! Вам ясно, в чём вас обвиняют?

— Да, Ваша Честь.

— Признаёте вы себя виновным?

Мишель ненадолго задумался.

— Признаю, Ваша Честь.

— Садитесь, подсудимый.

Мишель со вздохом сел на своё место — скамью подсудимых — и сразу встретил взгляд Сесиль, находившейся в первом ряду публики. Девушка слабо улыбнулась и кивнула, ободряя своего жениха. Её глаза говорили: 'Я уже всё знаю. Не пришла навестить тебя, потому что не успела. Но моё слово остаётся в силе: я — твоя невеста. Держись, любимый!' Однако присяжные смотрели на подсудимого враждебно, и было ясно, что миновать обвинительного приговора не удастся.

— Слово предоставляется обвинению!

Прокурор поднялся с места и сухо заговорил:

— Ваша Честь, господа присяжные! Признав свою вину, подсудимый избавил меня от необходимости быть многословным. Он — вражеский шпион. Подсудимый передавал врагу секретную информацию. Это привело к гибели и пленению нескольких тысяч граждан нашей страны, в основном мирных жителей.

— Обвинение, вы хотите допросить кого-либо в качестве свидетеля?

— Нет, Ваша Честь. В деле фигурирует достаточная улика — мнемограмма подсудимого, из неё исчерпывающе видно, что обвинение доказано.