Время России
Шрифт:
— Не беспокойтесь, адмирал, мы займемся этим, — кивнул капитан. — В среде бунтовщиков у нас очень неплохие позиции, и если у них хоть что-то есть…
— Я сам получил от этого «что-то» ракету в двигатель! — рявкнул адмирал.
Генрих фон Тирпиц молча взял под козырек.
— Гут, тогда мы займемся чем попроще, — удовлетворенно кивнул адмирал. — Разгром русской базы развязывает нам руки. Мы теперь альфа-самцы! А наши противники в генералитете — не более, чем бета-самки! Офицерский корпус — за нас! Надеюсь, все знают, что делать в данной ситуации? Если думаете, что заниматься неординарным сексом, то, как всегда, ошибаетесь! Мы берем власть, господа. Европейская империя прогнила насквозь, пора откусить от нее свой кусок пирога! Пока что — в космосе. У нас
Адмирал задумчиво сгорбился в своем огромном кресле.
— Бунтовщики меня беспокоят, — признался он искренне. — Русские бунтовщики. Я их понять не могу — а раньше всегда понимал. Это опасно — не понимать противника. Как бы их там уничтожить, в «черной бороде»? Их и «тринадцатого» — одним ударом? Давайте подумаем, что мы можем с ними сделать — так, чтоб не отвлекаться от основной задачи…
В моей летописи представлены две точки зрения на новую силу русских. Мистико-духовная, характерная для русской мысли, восходящая ко временам писателей скрытого в тумане прошлого девятнадцатого века, и тактико-техническое обоснование, столь же характерное для рационального европейского ума. Какая правильная?
Правильная — третья.
Я внизу, я вижу.
Нет и не было никогда таинственной духовной силы русских. Нет и не может быть никогда чудо-оружия.
И хотелось бы поддержать красивую сказку, но я сказок не пишу.
Я пишу правду.
«Локи», оплот бунтовщиков
— Шли бы вы командовать бунтом, а, товарищ младший лейтенант? — буркнул старшина. — Драпать пора. А то уничтожат нас тут одним ударом. Что-то у меня нутро свербит…
— Не желаете показывать, как именно вы ремонтируете «семерку»? — понимающе прищурился офицер. — А придется.
Старшина пожал плечами и вернулся к прерванной работе. Снял защитный сегмент с диска, выдернул блок какой-то электроники, нацепил на виски сенсоры тестеров и погрузился в изучение архитектуры. Наверно. А может, музыку слушал. Офицер с досадой переключил внимание на пилота.
— Ну ремонт, — проворчал пилот. — И что — ремонт? Это раньше был ремонт, во времена российского капитализма. Гайки крутили, клапана регулировали… романтика! А сейчас эпоха модулей! Вот несущая основа, вот модули. Выдернул испорченный, вставил исправный. Вот и весь ремонт, чего тут смотреть…
Не переставая ворчать, пилот с хряском выдрал что-то из диска, включил холодную сварку и полез внутрь конструкции. Стрелок перехватил взгляд офицера, ухмыльнулся и продолжил замену трассера на что-то непонятное. Что-то непонятное в нишу трассера не лезло, стрелок ругался, сверлил, варил, резал и, как показалось офицеру, даже клепал. Ну, по звуку было очень похоже, в фильмах именно так показывали.
— Как я вас ненавижу! — с тоской сказал офицер. — Дезертиры! Мне, чтоб спасти людей, любая информация о наших возможностях нужна больше, чем воздух! А вы секреты разводите, как горох в поле!
— Как что? — изумился стрелок.
— Как горох в стойле, — неуверенно поправился офицер.
Экипаж дружно заулыбался.
— Откуда мне знать про горох? — возмутился офицер. — Ну, говорят так! В фильме! Вам-то, конечно, все понятно! А я еще молодой!
— Вот и шел бы командовать! — буркнул старшина. — Горох в стойле…
— … хотя в чем-то товарищ император прав, — неожиданно сказал пилот и отложил манипулятор сварки. — Он действительно молодой император.
Старшина в сомнении посмотрел на извлеченный блок, но потом вздохнул и присел на диск. Стрелок охотно бросил бороться с непонятным устройством, и оно тут же вывалилось из ниши на бетон.
— Мы не знаем, как вам помочь, — серьезно сказал старшина. — Знали б — сказали бы сразу. А то, что мы делаем… это для спасения самих себя, если вдруг что. Ну, жить мы очень хочем, чего тут непонятного?
— Через защиту не сможем! — категорично вставил пилот. — И не надейтесь!
— Но кое-что вам действительно стоит знать, — спокойно продолжил старшина. — Вдруг в академии это не преподавали. Дело в том, что война… она изменилась совсем недавно.
— Перешла в активную фазу, с большими потерями личного состава, — кивнул офицер.
— При чем тут активная фаза? — поморщился старшина. — Просто… вот давно, в эпоху российского капитализма, ударной силой были танки с артиллерией. А потом авиация их задавила. И кто ставил на наземные средства — проигрывал.
— Но тогда существовали зенитные системы! — воспротивился офицер.
— Задавила! — отрезал старшина. — При прочих равных самолет несоизмеримо быстрее и дальнобойнее. Потом случился Фридман с товарищами…
— Были товарищи? — вырвалось у офицера.
— Были, более того, Фридман играл вовсе не основную роль, просто ловко воспользовался результатом… но это не важно, а важно то, что гравитационные преобразователи неустойчиво работают вблизи массивных тел. На Земле вообще сбоят, а на орбите чем дальше, тем лучше. Идеально работают в межзвездном пространстве, да кому б она была нужна, эта пустота… И сразу вперед вырвались державы, способные на обычных ракетоносителях вывести в космос производства. Мы, америкосы, европейцы, индусы, ханьцы. Ну и, как принято у цивилизованных народов, тут же передрались за главное богатство ближнего космоса, за астероидные скопления. Планеты оказались никому не нужны, на них не спуститься. Первая звездная война, вторая и потом вроде как мир, но крови больше. Первая звездная вся в фильмы вошла, уж очень она фотогеничная оказалась: крейсера и клиперы, дредноуты, авианосцы, штурмовики и рейдеры, космические крепости, мониторы, лазерные платформы… флоты, фронты, линии обороны, лихие десанты, глубокие рейды… Результат оказался предсказуемым: никто не победил. Выдохлись, растратили ресурсы, разбили друг другу производства и откатились чуть ли не на уровень аутсайдеров космоса вроде японцев. Крейсер — он дорогой, падла, а гробился одной атакой ракетоносцев. Так что вторая звездная получилась совершенно иной. На смену разнообразию пришли однотипные, дешевые, простые до примитивизма истребители. И, конечно, матки, несущие их. Они и вместо авианосцев, и как ремонтные базы, и склады, и место отдыха и постоянного проживания личного состава. Большая масса обеспечивает матке стабильность экранов Фридмана, то есть защиту от лазеров — и она же ограничивает скорость и маневренность пределом того же Фридмана. Так что военные задачи решают исключительно истребители…
— А европейские корабли огневой поддержки? — возразил офицер. — Тот же «Локи», он не матка и не истребитель. И есть корабли боевого управления, наши «Косатки», например, или европейские флагшипы. Тральщики есть. И лазерные платформы остались…
— Только матки и истребители, — покачал головой старшина. — «Локи» — та же матка, только поменьше. «Локи» — ремонтная база, космодром и казарма, но не воин. Не случайно мы его так легко захватили. Еще за грузовиками он может гоняться, но истребитель ему не догнать, особенно на маневре — что мы недавно и доказали с «Одином». Тральщик вообще не боевой корабль, это вспомогательный специализированный флот, а лазерные платформы… пока что есть, но скоро не будет. Рудимент первой звездной, вот что они такое. Они крайне уязвимы сейчас. Одна постановка помех — и ослепшую платформу покрошит любой истребитель. Собственно, с постановщиками помех мы подошли к современной войне, к новому ее виду. Космос — это скорость, это расстояния, это мрак. Без радаров, без средств ориентации, без сканирования пространства, без связи космические корабли мало что могут сделать. Да что там мало — вообще ничего не могут! И средства подавления электроники — и соответственно средства защиты от подавления! — потихоньку, незаметно выдвинулись на первый план. Зрячий всегда победит слепого, как бы ни был силен слепой. Понятно?