Время смерти
Шрифт:
— Возьмите у кого-нибудь. На сегодня.
Генерал Мишич:
— Взять у более слабого, чтоб отдать слабому? Алло, Смилянич! Алло, Дринская! Поручик, дайте мне Дринскую дивизию.
Командир Дринской:
— Пала высота восемьсот один. Сдан Градженик. Вы понимаете, генерал?
Генерал Мишич:
— Что будет с гукошскими позициями?
Командир Дринской:
— Там оказываем отчаянное сопротивление. Но ненадолго.
Генерал Мишич:
— Неужели сегодня
Командир Дринской:
— Докладываю вам: мой четвертый полк разгромлен артиллерийским огнем. Разбит начисто.
Генерал Мишич:
— Необходимо вернуть Градженик и высоту восемьсот один.
Командир Дринской:
— С кем? С кем, скажите мне?
Генерал Мишич:
— Ведите в бой штабы. И ваш собственный. Вы меня слышите? За работу, полковник. Я прикажу Дунайской помочь вам… Соедините меня с командиром Дунайской дивизии первой очереди. Говорит Мишич. Алло, Кайафа, вы знаете, что случилось?
Командир Дунайской:
— Скверно. С Градженика атаковали мой Шильков гребень.
Генерал Мишич:
— Его тоже?
Командир Дунайской:
— Разбили мой девятый пехотный полк. Он рассыпался где-то в направлении Малого Сувобора. Я не знаю даже, где сейчас находится штаб полка.
Генерал Мишич:
— Соберите солдат и как хотите, любой ценой, верните Градженик и высоту восемьсот один. До наступления темноты. Да, да. Давайте не будем терять время и попусту тратить слова.
Воевода Путник:
— Я получил ваш доклад. Так, Мишич, оставаться не может. Учитывая положение обеих армий и Ужицкой группы, вам необходимо вернуть свои вчерашние позиции. Все, что вы потеряли.
Генерал Мишич:
— Я выполняю ваш приказ. Исполняю свое данное вчера слово. Но я не господь бог и не сатана, чтобы совершить невозможное. Люди дерутся из последних сил. Я приказал отправить в бой штабы.
Воевода Путник:
— Сербии всегда и везде приходилось рваться из последних сил. В этом ее судьба.
Генерал Мишич:
— Я не люблю выяснять отношения с историей. Особенно сегодня, на Сувоборе.
Воевода Путник:
— Но вы должны выяснять отношения с Верховным командованием.
Генерал Мишич
— Да, в этом моя судьба.
Воевода Путник:
— Тогда слушайте меня. Утрата нами вчерашних позиций приведет к отступлению Третьей армии. Тем самым под ударом окажется Вторая армия и разлетится весь наш центральный фронт. Развалится вся наша система обороны. И тогда падет Белград.
Генерал Мишич:
— Я вижу выход только в наступлении Второй и Третьей армий.
Воевода Путник:
— Предпринимается все что можно, я сказал вам вчера. А вы постарайтесь всеми силами вернуть и удержать свои позиции. Прощайте.
Генерал Мишич:
— Я еще не все вам сказал.
Воевода Путник:
— Не нужно. Мы поняли друг друга.
Командир Дринской дивизии:
— Если существует ад, то он находится на Главице. По нас бьют со всех сторон. И с тыла.
Генерал Мишич:
— Как работает артиллерия Моравской?
Командир Дринской:
— Работает хорошо. Делает все, что может. Бьет, громит, но противник не жалеет своих людей. Он наступает непрерывно, волнами. Мой третий полк встречает их гранатами и штыками. Ординарец говорит мне, что кровь буквально течет рекой. Полк потерял половину состава. Долго не продержится. Его атакуют десять свежих батальонов.
Генерал Мишич:
— Я могу вас только умолять: держитесь, люди. Держитесь до ночи.
Командир Дунайской дивизии первой очереди:
— Докладываю, что я вернул высоту восемьсот один. Уничтожен полк противника.
Генерал Мишич:
— Где это произошло, Кайафа?
Командир Дунайской:
— Мы дали им прикурить на Безымянной горе. Надолго им запомнится этот сербский пригорочек.
Генерал Мишич:
— Да, Безымянная гора, поросшая можжевельником. Можжевельником и вереском… А верхушка лысая… Ну дай вам бог! Продолжайте в том же духе! Что сейчас у вас происходит?
Командир Дунайской:
— Продолжаю наступать к Добро-Полю.
Генерал Мишич:
— Ты можешь их рассеять? По горам, по долам… Держись опушки грабовых лесов.
Командир Дунайской:
— Только что черт своей рукой приподнял туман, и мне открылись наступающие колонны противника. От Добро-Поля по мне ведут сильный огонь. Второй полк залег. Я послал им на помощь девятый полк с Шилькова гребня. Пока успеха нет.
Генерал Мишич:
— Я вас плохо слышу, Кайафа. Снаряды рвутся на линии.
Командир Дунайской:
— Сегодня ночью сумею отыграться, господин генерал.
Генерал Мишич:
— Так действуйте, Кайафа! Действуйте ночью, мать их швабскую! Наша ночь на нашей земле. Мы свое и во тьме, и в тумане увидим.
Командир Дунайской:
— Сегодня ночью я верну Градженик и Добро-Поле.
Генерал Мишич:
— Как солдат вы в этом уверены? Как командир?
Командир Дунайской первой очереди:
— Буду стараться. Буду стараться. А там кто знает, что господь даст.