Время собирать камни

Типатов Владимир

 - Дозаправиться надо, - буркнул тот, торопливо направляясь в хвостовую часть винтокрылой машины.

 - Дозаправиться, - недовольно хмыкнул Виктор. – А чего такая посадка? Не дрова везёшь – людей.

 - Двигатель чего-то барахлит, нельзя лететь дальше, пока не разберёмся в чём дело, - хмуро посмотрев на Виктора, сказал бортмеханик, выглянув из кабины пилотов.

 - Еш баая? [1] – спросила Ципора, не заметив, что от волнения перешла на иврит.

 - Эйн баая, аколь бесседер [2] , -

тоже перейдя на иврит, сказал Виктор, заглядывая в испуганные глаза Ципоры.

1

Еш баая? (ивр.) – Есть проблемы?

2

Эйн баая, аколь бесседер.(ивр.) – Нет проблем, всё в порядке.

 - Виктор...

 -Я сейчас выясню, - ободряюще улыбнувшись ей, сказал Виктор и, поднявшись со своего места, направился к кабине пилотов.

 - Как долго намерены разбираться? – спросил Виктор пилотов, открыв дверь в пилотскую кабину.

 - До утра точно не полетим, а там – как масть пойдёт.

 - Если завтра в девять утра не вылетим, и вы сорвёте мне сделку, я добьюсь, чтобы вас всех уволили к чёртовой матери.

 - Лучше стать безработным, чем покойником, - огрызнулся командир винтокрылой машины.

 - А вот тогда посмотрим, что для вас будет лучше! – почти крикнул Виктор, и со злостью захлопнув дверь в кабину пилотов, вернулся на своё место.

 ...
– Ну и где это мы приземлились? – внимательно осмотревшись вокруг, спросил Виктор. – Что-то, кроме этой пародии на аэропорт, населённого пункта я поблизости не наблюдаю.

 - До населённого пункта отсюда, как до Луны пешком, - недовольно буркнул один из членов экипажа. – Самим не очень-то хочется загорать в этой дыре.

 - Загорать?! – удивлённо воскликнула семенившая вслед за Виктором Ципора. – Как можно здесь загорать, когда нет солнца, а вокруг снег и так холодно?

 - Это у дяди такая шутка, - хмуро посмотрев на неё, буркнул Виктор. – Будем загорать у печки, если вон в той избушке, которая, как я подозреваю, именуется местной гостиницей, есть дрова.

 - Это гостиница? – удивлённо спросила Ципора, с некоторой опаской посмотрев на небольшую, рубленую избу, вплотную притулившуюся к такой же рубленой избе с антеннами на крыше, развевающемся у крыльца российским флагом и табличкой перед входом подтверждающей, что это действительно здание аэровокзала.

 - Гостиница, - подтвердил всё тот же член экипажа. – Мы здесь уже несколько раз останавливались на ночь. – До пятизвездочной не дотягивает, потому что туалет на улице и воды нет, а остальное всё на уровне.

 - Если нет воды и туалета, то, что тогда на уровне? – продолжала донимать мужчин своими вопросами, избалованная цивилизацией израильтянка, а те, судя по их хмурым лицам, очень хотели ответить на её глупые вопросы по-русски – матом.

 - Есть стол, стулья, кровати и печка, - сказал второй пилот и ускорив шаг, обогнал и быстрым шагом оторвался от назойливой и слишком разговорчивой израильтянки

которая, мало того, что своим ярким нарядом будила в нём быка, но ещё двигаясь по узкой протоптанной в снегу тропинке так крутила своей, затянутой в «резиновые» джинсы, большой задницей, что у него, действительно, как у быка глаза стали наливаться кровью.

 Наконец вереница из шести человек приблизилась к рубленому бараку и поднялась на крыльцо.

 - Гостевые комнаты направо, а мы будем в комнате для отдыха экипажа, - сказал пилот и, свернув налево, толкнул ногой тяжёлую деревянную дверь.

 Гостиница представляла собой типичный образец архитектурного стиля - «доперестроечный северный модерн». Редким гостям этого, богом забытого аэропорта, предоставлялись три комнаты, в двух комнатах стояли по четыре кровати, и одна комната – одноместная, наверное, это был номер люкс. Ещё одна небольшая комнатушка служила кухней.

 - Пожалуй, тебе больше подойдут эти апартаменты, - сказал Виктор, открыв дверь в крохотную комнатушку «люкса».

 - Я здесь буду одна? – несмело переступив порог, спросила Ципора, с опаской озираясь вокруг.

 - Могу придти на ночь, - с улыбкой сказал Виктор. – Вдвоём нам будет теплее.

 - Твои шутки неуместны, - строго посмотрев на Виктора, сказала Ципора. – Думаешь, мы здесь на долго?

 - Приближается буран и я советую тебе сменить наряд невесты Санта Клауса и одеться прозаичнее, но теплее. Сейчас мы с Николаем Семёновичем сходим за остальными нашими вещами, и ты переоденешься. Там есть тёплое женское бельё, меховая куртка и унты для тебя.

 - Что такое – тёплое женское бельё?

 - Это такие толстые шерстяные трусы до колен, тёплая рубашка...

 - Я такое никогда на себя не надену! – возмущённо перебила его Ципора. – Ещё чего не хватало!

 - Ты думаешь, мне трудно будет их снимать? – с улыбкой спросил Виктор, обнимая девушку за плечи.

 - Да как ты смеешь!?
– возмутилась Ципора и, оттолкнув от себя Виктора, отступила на шаг.
– Веди себя прилично, и держи себя в руках, я не давала тебе повода...

 - Ну, так дай.

 - Что...дать?
– отступая ещё на шаг, и затравлено озираясь по сторонам, спросила Ципора.
– Если ты думаешь, что здесь нет полиции, и тебе всё сойдёт с рук...

 - Не напрягайся, я не собираюсь тебя насиловать. И вообще, я тебе уже говорил, что у нас нет полиции, у нас милиция, - сказал Виктор и, повернувшись лицом к двери, направился к выходу из комнаты.

 - Виктор, подожди, не уходи, - остановила его Ципора и, смущённо опустив глаза, тихо сказала: - Я хочу в туалет.

 - Ну, пошли, я провожу тебя...

 ...
– Это туалет? – удивлённо спросила Ципора, когда они подошли к небольшому деревянному «скворечнику». Ветер забавлялся с деревянной дверкой туалета как хотел, то открывал её настежь, то с силой хлопая дверкой, закрывал туалет. Привязанный изнутри к ручке обрывок верёвки заменял задвижку. Ципора с опаской посмотрела на дверь, вошла в туалет и через секунду выскочила оттуда, держась двумя руками за низ живота.

 - Я не могу там, - сказала она и со страдальческим выражением лица посмотрела на Виктора.