Время таяния снегов
Шрифт:
Ринтыну не привыкать было убирать в комнате, тем более его новое жилье едва вмещало две кровати и маленький столик. Отгоняя назойливую мысль о том, что уборка затеяна с целью использовать его труд, он принялся за дело и быстро привел в порядок пол, который, по всей вероятности, не мыли больше месяца. Увлекшись уборкой, Ринтын опоздал на ужин в единственную столовую. Он бросился было в магазин, но и тот уже был закрыт. Смирившись с мыслью, что ему придется остаться без ужина, Ринтын медленно брел по улице поселка.
Глухо шумел океанский прибой. Ветер доносил острый запах водорослей,
Ринтын обрадовался океану, как старому знакомому: такое же открытое море, как в Улаке, и волны, которые в бурю катились до самых яранг. На прибойной черте Ринтын подобрал несколько пучков свежих водорослей. Давно не пробовал Ринтын настоящих мыргот!
Он шел вдоль прибойной черты, уносясь воспоминаниями в родной Улак. Скоро ему придется прощаться с Чукоткой.
Он не заметил, как оказался далеко от поселка, и, повернув обратно, быстро зашагал. Возле рыбоприемного причала он встретил молодого человека в морском бушлате и капитанской фуражке и девушку. Когда он подошел к ним ближе, девушка приветливо махнула рукой.
— Смотри, Вася, вот мой знакомый! А ведь мы с вами так и не познакомились. Лена. — Девушка протянула Ринтыну руку.
Ринтын остановился от неожиданности.
— Лена?
— Да, Лена, — девушка улыбалась и протягивала руку.
— Меня зовут Анатолий… по-русски, а по-нашему — Ринтын.
— Ой, как интересно! — воскликнула девушка. — Какое красивое имя — Рин-тын! А что оно значит по-русски?
— Брошенный, покинутый…
— А меня зовут Вася, — подошел молодой человек. — Вот встретил жену, знакомлю с чукотской природой.
— Ну как, нравится?
У Лены помрачнело лицо, и она серьезно ответила:
— Вы знаете, Анатолий, трудно сразу говорить что-нибудь определенное. Уж больно унылая здесь природа. Зябко… и просторно.
— Но это же очень хорошо, что просторно! — перебил ее муж. — И зябко — тоже хорошо! Не закиснешь!
Но лицо девушки уже сияло, и, прощаясь с Ринтыном, она задорно сказала:
— Постараюсь привыкнуть! Приходите к нам в гости!
39
Весь следующий день Ринтын был на ногах. Рабочие, узнав, что он из газеты, толпой валили к нему, заставляли ходить по засольным и разделочным цехам. Везде царили грязь и запустение. Из-за недостатка тары рыбу солили прямо на земле и складывали в конусообразные кучи.
В конторе Ринтыну объяснили, что базу собираются скоро закрывать. Новость эту привез из управления начальник, и теперь все работают спустя рукава.
Ринтын знал смысл этого выражения "работать спустя рукава", но он тут же представил себе целую толпу на дощатом рыбоприемном причале в широченных камлейках с рукавами до колен. Самые длинные рукава были у начальника базы.
В тот день юноша так и не смог встретиться с начальником.
Подойдя к домику, Ринтын остановился покурить на улице, чтобы не раздражать табачным дымом уполномоченного. Окно было застеклено одной рамой, и Ринтын услышал голос Сени:
— Не знаю, как на это посмотрит
Ринтын сразу же догадался, что разговор идет о нем. Подслушивать было неловко, но и стоять ему под окном никто не запретил. Уполномоченный разговаривал заискивающе. Особенно удивительными были слова, которые говорились о Ринтыне.
— Знаете, лучше с ним не связываться. Попробуйте потом опровергнуть. Слава ведь какая об их народе идет — честные люди. Поэтому не советую вам трогать его. А то распишет так, что я вам не позавидую. Так что молодоженам придется как-нибудь потерпеть.
— Жаль мне Васю, — послышался второй голос. — Сколько он ждал этой встречи! В последние дни прямо извелся парень. Как придет с рейса, так сразу: "Леночка не приехала?" И вот уже второй день не могут вдвоем остаться. Может быть, все-таки с ним поговорить? Парень он, говорят, молодой. И Лена его знает, познакомились, когда ехали сюда, на барже.
Скрипнула кровать. Должно быть, Сенька встал.
— Прежде чем приглашать этому Васе жену, надо было подумать. У самого ни кола ни двора, а вздумал жену вызывать. И куда? На Чукотку!
Ринтын вздрогнул: недокуренная папироска догорела на ветру и обожгла ему пальцы. Он растоптал ее и вошел в домик.
На единственной табуретке сидел незнакомый Ринтыну человек. Он живо обернулся.
Сеня Котов торопливо сказал:
— Вот, Анатолий Федорович, начальник базы — товарищ Быков.
Быков долго молча разглядывал Ринтына, затем вопросительно взглянул на Сеньку Котова.
— Вы, может, хотите расположиться работать? Так мы вам не будем мешать. Пошли, товарищ Быков? — сказал Сенька.
Но директор базы уходить не собирался.
— Товарищ корреспондент, разрешите вас спросить об одном деле, обратился он к Ринтыну. — Тут вот какая ситуация.
Ринтыну было стыдно.
— Извините меня, — перебил он Быкова, — мне невольно пришлось услышать весь разговор. Скажите, куда мне перебираться? Я совсем не нуждаюсь в отдельной комнате.
— Как же так, Анатолий Федорович! — почти закричал Сенька. — Ведь вам надо писать. Вы, так сказать, творческий работник. В общежитии вам будет неудобно, там шумно и возможен мат! Я, как представитель района, думаю, что в интересах печати вам надо оставаться здесь. Впрочем, возможно, я вам чем-нибудь мешал, так вы скажите прямо.
— Ладно, — глядя прямо в хитрые глаза Сеньки Котова, заговорил Ринтын, вы действительно мне мешаете. Я не могу находиться с вами рядом. Коммуниста такого, как вы, я встречаю впервые. Вы, наверное, не настоящий коммунист. Я так думаю.
— Знаете, товарищ Котов, — громко сказал Быков, — чукча, пожалуй, прав. Вы и мне мешаете работать. Попрошу завтра на попутном катере отправиться отсюда обратно в район. А сегодня переспите в общежитии.
— Ах так! — стукнул кулаком по столу Сенька. Звук получился не очень громкий, зато лицо уполномоченного скорчилось от боли. — Вы еще пожалеете! Пошли на поводу у какого-то мальчишки! Мы еще поговорим с вами в надлежащем месте! Заискивали сначала передо мной, а теперь перед ним! Хо-ро-шо!