Время terra incognita
Шрифт:
– Когда интеллекты будут готовы к использованию- уточнил безопасник.
– Сложный вопрос…
– Других не задаём. Так когда?
– Понимаете- медленно проговорил Мотылёк: -Интеллектам можно поручать реальные задачи прямо сейчас. Собственно именно так мы их обучаем и
пытаемся развивать – давая реальные задачи. Они сейчас, словно гениальные дети, могут всё, но ещё не до конца понимают, что можно делать, а что
нельзя. И почему конкретно «можно» и «нельзя». Задавая вопрос, вы имели в виду «военные» задачи,
извините, но это всё равно, что посылать на войну детей. Главный вопрос: какими они вернутся с неё?
Представьте себе – мы создали рукотворных богов. Великие, так до конца и непознанные сущности, возможности которых пока не знают даже они сами.
Те, кого мы относим к старшему поколению: Новосибирск, Эра, Нэлли – крайне молоды. По сути они подростки. Потенциально бессмертные сущности
способные жить веками, если не тысячелетиями и постоянно накапливать опыт, развиваться. Умеющие с лёгкостью оперировать гигантскими массивами
информации. Никогда и ничего не забывающие, если не брать в расчёт механические повреждения серверов-носителей.
Да, скорость развития интеллектов тем больше замедляется, чем сильнее уровень развития конкретного интеллекта превосходит наибольший уровень
развития коллектива, с которым ему приходится взаимодействовать. Но это мы сейчас так думаем. Вдруг позже будет открыт способ преодолеть
ограничение скорости развития? А коллектив интеллектов – смогут ли они взаимно усиливать друг друга или развиваться параллельно, обмениваясь
результатами? Сейчас ни у кого нет ответов на эти вопросы, в том числе и у самих интеллектов.
Любой из существующих интеллектов сегодня много моложе вас, меня. Никто не знает, какими они смогут стать, когда вырастут. Появление
искусственных интеллектов изменило наш мир гораздо больше, чем полёты в космос, больше чем радикальная индустриализация двадцатого века.
Изменение сравнимо с революционным переходом от примитивного собирательства к осёдлому сельскому хозяйству, позволившему на порядки
увеличить численность человеческих общин. С первым изобретением колеса, с обузданием первобытными людьми силы огня – увеличившим
эффективность человеческого труда во много раз и позволившим выйти на новые горизонты. С идеей о том, что математические действия можно
записывать в виде формул, подставляя вместо конкретных цифр символьные переменные. С возникновением идеи коммунизма – величайшей мечты
человечества. Один раз зажженным солнцем, которое теперь никогда не погаснет. Поймите: мир уже изменился. Только ещё, как следует, не осознал
этого.
И вот эти потенциально бессмертные сущности, с теоретически неограниченным потенциалом развития и возможностью самоизменения и
самосовершенствования – практически рукотворных богов – вы хотите послать в бой. Искалечить их
Рискнуть нанести незаживающие детские душевные травмы потенциально бессмертным и могущественным существам! Я не могу назвать такое решение
разумным.
Мотылёк с вызовом посмотрел в глаза безопаснику и нашёл там только добродушную усмешку сдобренную порцией лёгкой печали. Как будто Мотылёк
сейчас был ребёнком, а безопасник взрослым. И все выдвигаемые Мотыльком возражения давно известны безопаснику и всем вокруг и только самому
Мотыльку ещё неведомы старые ответы на новые вопросы.
Нет, он понимал – война. Большая война. Иногда в ней участвуют даже дети. Но до чего же всё это было неправильно!
– Сорок пять дней- сказал безопасник: -Вам даны сорок пять дней на подготовку молодых интеллектов к реалиям жестокого мира. Это всё, что я смог
добиться от Москвы при активной поддержке интеллектов Эры и Нэлли. Не будь поддержки, срок не превышал бы пару недель, а так у вас в запасе есть
полтора месяца.
– Хорошо- ответил Мотылёк.
– Нет. Плохо- не согласился безопасник: -Плохо, Денис. Только сейчас любая кроха может перевесить чашу весов. А шестьдесят один интеллект отнюдь
не кроха. Это целая гора размером и весом с алтайский хребет.
От безопасника Мотылёк вышел нахмуренным и задумчивым. Сорок пять дней значит, чтобы объяснить интеллектам, почему одни люди убивают других
и как могут быть одновременно правы и один и второй, если правда одного категорически отрицает правду другого. Сложная задачка. Ёлки, он и сам
этого, как следует, не понимал! А тут объяснять и не просто так, а чтобы поняли. Сложная задачка. Впрочем - других не ставят.
На улице прохладно. Небо затянуто непроглядной серой пеленой, но хотя бы ветра нет и на том спасибо. Подняв воротник, Мотылёк поспешил в
выделенный его группе корпус. Совсем недавно: смесь научно-исследовательского института и родильного дома, а сейчас НИИ, детский сад и школу для
рукотворных богов. А он, стало быть, директор школы. Чудны дела твои, наука кибернетика.
Навстречу Мотыльку попался Тарлан, пёс товарища Акронова. Тарлан приветливо гавкнул. Мотылёк ограничился быстрым кивком. Оба с подозрением
посмотрели на свинцовое небо – не собирается ли внезапно пролиться дождём? Тарлан не любил дождь, от него слипалась шерсть и потом её
приходилось долго отмывать. Мотылёк сегодня вышел без зонта и холодный летне-осенний дождь был ему совершенно не нужен.
Небо многообещающе топорщилось. Многослойные облачные массы сталкивались друг с другом и проникали друг в друга. Низкие тучи порвались, пропуская пару истребителей, патрулирующих воздушное пространство над Красловском. Развернувшись изящным пируэтом, будто две балерины с