Время тьмы (Дарват 1)

Хэмбли Барбара

Между тем Ингольд продолжал:

– У Руди сломалась машина, ты не могла бы подвезти его, когда будешь уезжать, Джил, ради меня?

Ее настороженный взгляд перешел с Ингольда на Руди, потом обратно на лицо колдуна. Ингольд положил руку ей на плечо и сказал:

– Все в порядке. Он мне не верит, Джил.

Она вздохнула и заставила себя расслабиться.

– Хорошо, - пробормотала она.

Руди смотрел на нее с любопытством, граничившим с раздражением.

– Не надо мне никаких

одолжений.

Ее серые глаза стали еще холоднее. Но рука Ингольда почти незаметно сжала хрупкое плечико Джил, и она сказала более спокойным голосом:

– Да нет, все в порядке.

Руди в свою очередь тоже успокоился:

– О'кей! Давайте я вам помогу, - обратился он к Джил, достававшей с заднего сиденья машины пеленки. Выбрав удобный момент, когда старик отошел на достаточное расстояние, Руди мягко спросил Джил:

– Кто это?

Она окинула его взглядом строгой школьной учительницы - глаза старой девы на лице девушки его возраста.

– А что он вам сказал?

– Что он что-то вроде волшебники из другого мира. Где вы его встретили?

– Это долгая история, - вздохнула Джил.
– Это не важно.

– Мне это важно, - сказал Руди и бросил взгляд на стоящего в тени Ингольда.
– Видите ли, мне, в принципе, нравится дед, правда нравится, даже если у него не все дома. Я только боюсь, как бы что-нибудь не случилось с малышом.

Они стояли в футе от шатких ступенек, и Джил впервые внимательно посмотрела в лицо молодому человеку. Оно было бронзовое от загара и довольно смышленое.

– Вы думаете, он допустит, чтобы с Тиром случилось что-нибудь плохое?

Руди вспомнил старика и ребенка вместе, ласковую сноровку Ингольда и покровительственный тон его голоса, когда он говорил о младенце.

– Да нет, - медленно сказал он.
– Нет, но что они тут делают? И что будет, когда он забредет обратно в цивилизацию?

В его голосе Джил почувствовала трогательное участие. "Невероятно, подумала она, - но если бы у меня не было снов, я бы тоже, наверное, думала примерно так же".

Она переложила ношу в другую руку.

– Все уладится, - заверила она его.

– Вы-то сами понимаете, что происходит?

Она кивнула.

Руди с сомнением посмотрел на нее, чувствуя что-то неладное. Хотя, похоже, эта девушка действительно была связным Ингольда с реальностью, посредником, без которого старику действительно не обойтись.

В сознании вновь возникло туманное изображение старика, выходящего из сияющей ауры серебряного света. Он внезапно повернулся к Джил и спросил:

– Вы верите ему?

Но прежде, чем Джил смогла ответить, дверь распахнулась, и на узкой веранде появился Ингольд с краснощеким спящим младенцем на руках.

– Принц Алтир Эндлорион, - представил

он.

Джил и Руди поднялись навстречу ему, и вопрос остался без ответа. Джил не любила детей, но, подобно большинству суровых женщин, имела слабость к очень маленьким и беззащитным существам. Она осторожно прикоснулась к пухлой розовой щечке мальчика и прошептала:

– Он очень милый.

– И очень мокрый, - озабоченно отозвался Ингольд и пошел обратно к дому.

Смену пеленок завершил Руди как единственный, имеющий опыт в таком деле. Джил готовила на керосиновой плите ленч из тушенки и кофе, а Ингольд изучал выключатели, пытаясь понять, как действует электричество. Руди заметил, что Джил привезла среди прочего канистру с керосином, хотя когда он вошел сюда в первый раз, маленькую плитку он заметил не сразу.

"Откуда Ингольд знал?"

Джил подошла к нему и поставила рядом чашку дымящейся черной жидкости. Она, улыбаясь, наблюдала, как Руди играет с Тиром, а потом сказала:

– Знаете, вы первый в моей жизни мужчина, вызвавшийся добровольно менять пеленки.

– Черт возьми, - ухмыльнулся Руди, - с шестью младшими братьями и сестрами поневоле привыкнешь.

– Я думаю, - она присела на один из стульев.
– У меня только одна сестра, и она всего на два года младше меня, поэтому мне не приходилось этим заниматься.

Руди взглянул на нее.

– Она вас любит?

Она печально покачала головой.

– Нет. Она очень красивая. Ей всего двадцать два, а она уже второй раз разводится.

– Да, моя вторая младшая сестра такая же, - задумчиво сказал Руди, нашаривая в кармане ключи от мотоцикла, которые Тир взял, тут же позвенел ими в крохотных ручках и предпринял попытку съесть.
– Ей семнадцать, и она уже попробовала в жизни больше, чем я, - он заметил вскинутую бровь Джил и косой взгляд, направленный на рисунки на спине его куртки - черепа, розы, черное пламя и тому подобное.
– А-а, это, - сказал он, немного смущенный.
– У Пикассо был Голубой период. У меня был свой Стиляжный период.

– Боже, - брезгливо сказала Джил, не поверив ему.

Руди пожал плечами:

– Вы, наверное, думаете, что я участвую в налетах?

И хотя именно это она и подумала, но сказала:

– Нет...
– она запнулась в замешательстве.
– Вы сами нарисовали это?

– Конечно, - сказал Руди, потягиваясь, чтобы расправить смятую одежду с ее тщательно выписанной символикой и многочисленными масляными пятнами.
– Сейчас бы у меня получилось лучше: я бы по-другому сделал надпись и убрал бы огонь - из-за огня все как-то по-дурацки выглядит. Вот так, если бы я сделал это целиком. Оно немного клейкое, - добавил он, - но это хорошая реклама.