Время ушельцев

Филимонов Сергей

Фаэри пели пронзительно и скорбно. Солнце, выглянув у самого горизонта из-под пелены серного дыма, полыхнуло в последний раз и скрылось. И, неяркий в лучах заката, полыхнул факел в правой руке Тилиса…

— Возьми меч, — шепнул Эленнар Алисе.

Алиса стиснула рукоять обеими руками, тщетно пытаясь не глядеть в мертвое лицо. И в неверном колеблющемся свете факелов ей показалось, что Мерлин ободряюще улыбнулся…

Пламя долго блуждало между бревен, как бы отыскивая в них слабое место, а потом вдруг с торжествующим гулом взметнулось ввысь, унося в беззвездное небо

душу Мерлина и обращая в пепел его телесную оболочку.

А фаэри все пели, и не было больше скорби в их песне, но лишь надежда на то, что разлука не будет долгой.

Нет смерти. Есть лишь Всебытие. Ибо кто любит — не покидает, Кто уходит — тот возвращается, Кто умирает — тот возрождается в новой жизни. Нет смерти — есть лишь Воссоединение. Ибо частица Истинного Пламени, Коим Всеотец создал миры, Возвращается ныне к своему Источнику. Нет смерти — есть лишь Конец Судьбы, Ибо властна она лишь над тем, Что принадлежит сему миру и никакому другому. Да не будет!

Тридцатое декабря. Черный Замок

— Пора! — сказал Тилис. — И так времени в обрез.

Алиса открыла глаза. Тилис уже седлал коня — вороного коня Алекса.

— Остальных лошадей — партизанам, — сказал он. — Вы пойдете пешком рядом со мной. Кольчуги, мечи прикрыть. Все ненужное — бросить.

Тилис ехал шагом, так что идти рядом с ним по ровной дороге было несложно. Вскоре после восхода солнца их обогнал отряд иркунов — большой, не меньше сотни. Маленькие поросячьи глаза смотрели из-под нависающих бровей с ужасом — на Тилиса и с вожделением — на коня.

«Интересно, — подумала Алиса, — а они вообще верхом ездят?»

Но выражение невымытых харь было совершенно недвусмысленным: зачем ездить на лошади, когда ее можно съесть…

Тилис даже и не глядел на них. Высокий и стройный, в черных доспехах, он прямо и гордо возвышался в седле: не пристало-де мне смотреть на всякую чернь. Из-под плаща с желтой каймой чуть-чуть выглядывала рукоять меча — ровно настолько, чтобы он был виден, но ни в коем случае не весь.

Зато кривой меч Алекса открыто висел на левом боку Эленнара.

А там, вдали, уже виднелся Черный Замок — огромный, грозный, с тонкими угловыми башенками, закованными в стальную броню, узкими щелями амбразур и колоссальным черным куполом, вздымавшемся над стенами подобно башне тяжелого танка.

Добраться до него им удалось только на закате. Коновязь, по-прежнему никем не охраняемая, оставалась

на том же месте — у нижних ступеней узкой вьющейся лестницы, круто взбегавшей вверх по груди замковой скалы.

Лошади не умеют лазить по лестницам. Тилис спешился и повел коня в поводу — осторожно, чтобы не напугать стоявшего там вороного жеребца. Но, вопреки ожиданиям, конь приветливо заржал, словно узнал старого друга.

— Вот как?! — недобро хохотнул Тилис. — Так вы, стало быть, из одной конюшни! Вот, значит, до чего вы докатились в своих играх… господин Игрок Пустоты.

Подняться по лестнице, ведущей к воротам, было не так-то просто. Сказывались усталость, недосыпание, крутизна подъема — а, главное, сам облик этого мрачного места. Алисе вдруг почему-то подумалось, что здесь, в Мидгарде, ей еще ни разу не попадалось ни одного столь безобразного сооружения, хотя, пожалуй, по отдельности даже очень взыскательный архитектор не смог бы найти в его частях ничего уродливого. Но, собранные вместе, они смотрелись более чем гнусно. Самый захудалый придорожный трактир по сравнению с Черным Замком казался образцом художественного вкуса.

«А у них, в Верланде, — подумала Алиса, — если и сохранится случайно хоть один не безобразный дом, так он выглядит, как живой зуб во вставной челюсти».

И тут же поправилась: «Не у них, а у нас. Или… все-таки у них?» — мелькнуло в ее мозгу.

— Отпирай! — оглушительно закричал Тилис, молотя по воротам кулаком в латной рукавице. И вполголоса прибавил:

— Было бы чего отпирать…

Ворота с явными следами взлома держались на одной петле.

— Про… — высунувшийся охранник замолк на полуслове, заметив Проклятого Короля.

— Здорово, Бич! — голос Тилиса прозвучал неожиданно весело. — Когда же дождь-то будет?

— Будет гроза, будет и дождь, — произнес охранник. — Вот уж не думал…

Последняя фраза, естественно, относилась не к паролю, а к Тилису.

— Я тоже не думал, что застану тебя на посту. Извини за опоздание, так получилось. Бумага у тебя?

— У меня.

— Давай сюда.

Бич скрылся в караульной будке и через несколько секунд появился вновь, держа в руках толстую тетрадь. Тилис незаметно взял бумагу, лежавшую между страницами.

— Нормальная? — спросил он.

— Что ты! Лучше настоящей! — ответил Бич.

Смешно, но факт: наиболее правдоподобно выглядит документ, который подделан. Это я вам как бывший юрист говорю. Сам видел, и неоднократно.

— Письмо отменяется, — шептал Тилис своим спутникам, пересекая внутренний двор. — Идем прямо в тюрьму. И чтоб держаться с подобострастием!

Доспехи Проклятого Короля произвели на охранника у входа в цитадель прямо-таки магическое действие, а уж бумага, которую Тилис ткнул ему буквально в нос — и подавно. Хотя, чтобы прочесть ее с такого расстояния, он должен был быть очень близорук.

Они прошли внутрь и спустились по хорошо памятной Алисе тускло освещенной каменной лестнице. Двери им открыли без звука, не спросив даже пропуска.