Время вспомнить

Норд Наталья

Филибу игры главных тоже были некстати.

Тормант приостановился и хмуро взглянул на чиновника.

– Каков твой Дар?
– спросил он, не церемонясь с поклонником одной строки.

– У меня их много, - уклончиво ответил Филиб.

– Надо же, Лакдам своим работникам благоволил. А что для Храма делать умеешь? Ты не жрец, не пастырь, Даров не раздаешь. Что тогда? Обычного поклонника в Предгорье не послали бы.

– Я наполовину бершанец.

– И?

– Моя матушка с мертвыми не воевала, а дружила, как и многие в ее краях. Я часто знаю, чего хотят духи.

– Пленсы?

– У нас их называют 'морч'.

– Ты их видишь?

– Чувствую. Они дают мне мысли или видения. Если я правильно их толкую, то узнаю то,

что знают они. Если морч отметили вниманием какого-нибудь человека, я буду знать о нем то же, что и духи. Не все. Многое скрыто и от них. Но я могу попросить их прилипнуть к кому-нибудь.

– Чем ты за это расплачиваешься?

– Это работает в обе стороны. Я помогаю им найти людей, тех, что вне их 'взгляда'. Я 'открываю' для морч человека, и они могут питаться им. За это они служат мне. Когда желают.

Тормант прищурился:

– И ты можешь кинуть им в пасть любого? Без его на то желания? Без согласия?

– Только того, у кого есть...слабость. Страх, похоть, гнев, зависть....Если у кого-то есть грех, значит, он уже согласен.

– Хм... полезное для Храма умение. И ты не глуп. И ты сам пришел ко мне с предложением своих услуг...Стоит ли мне опасаться тебя? Сейчас ты со мной, а если завтра впаду в немилость у синклита - станешь следить за мной с помощью своего морджа?
– жрец словно бы в шутку покрутил ладонью над своей головой.

– Морч, господин, - Филиб с легкостью сохранял на лице невозмутимое выражение.
– Я поклялся вам в верности и клятвы не нарушу. Да, я на многое способен, господин Лакдам ценил мои таланты. Но сейчас...Я теряю умение, сидя за погрызенном мышами столом в королевском документарии, где подсчитываю взносы донаторов Храма. Я так не могу. Я учился у господина Ильмика, пастыря четырех строк, и прошел все испытания с высшими оценками. Разве в документарии мое будущее?... И я не смог бы следить за вами, даже если бы захотел. Морч не может жить там, где есть...нечто более сильное.

Тормант задумчиво потер пальцами гладко выбритый подбородок. Он больше не носил усов и бородки и казался постаревшим от того, что растительность не смягчала, как прежде, резкие черты: острые такшеарские скулы, впадины, вертикально прорезавшие длинное лицо, и татуировки, разбитые старым шрамом.

– Ты очень ошибаешься, брат, если думаешь, что со мной тебя ждет великое будущее, - почти виновато произнес жрец.
– Нашел бы ты лучше себе другого покровителя, под стать твоим способностям... Ну да ладно. Ты все еще занимаешься делом девицы Нами?

– Да, господин, - торопливо заговорил Филиб, - поэтому я пришел сегодня к вам и прошу об услуге. Одна из них была недалеко, но я потерял ее. Морч больше ее не чувствуют. Говорят, она зналась с сагами.

Тормант скривился:

– Так поэтому ты хочешь, чтобы мой юный Борай пошел с тобой? Признаюсь, но мне сейчас совсем не до этого.

– Но, господин, ваш...юноша говорил с ней на площади в день столкновений у пятихрамья, я видел это собственными глазами...

– Знаю, знаю, - жрец четырех строк измученно улыбнулся.
– Ты подозреваешь, что самозванки замышляют против меня. Поверь мне, брат Филиб, для них сейчас это бессмысленная трата времени. Не в том я положении при дворе. Да и от Борай узнать что-нибудь секретное...? Он ведь никчемыш, ты же видел.

– Да, господин. Он ваш слуга?
– Филиб решился задать вопрос, не дававший ему покоя.

– Почти. Приютил сына одной почтенной ораты. Нужно было помочь несчастной женщине.

Филиб состроил сочувственную мину, а про себя уверился, что Борай - сын Торманта. Такое бывало: у пастырей храма, особенно у осененных многими строками, частенько рождались уродцы. Жрецы не заводили семей, лишь мелкие пастыри иногда женились. В Храме Смерть Победивших не существовало ритуала бракосочетания, и желающие связать себя супружескими узами обращались в обычные документарии. Большинство жрецов, глубоко ушедших в таинства служения, становились бесплодными (как говорилось, Повелитель 'увязывал чресла',

чтобы служители не тратили силы на низменную суету и чтобы не было искушения поделиться с непосвященными сакральными знаниями). Однако время от времени в результате случайных связей на свет появлялись такие вот 'бораи' или что похуже.

– Мальчика я тебе не доверю, - в который раз повторил Тормант.
– Один раз я его уже чуть было не потерял. Почему ты думаешь, что он пойдет к ней?

– Я знаю это доподлинно. Морч...

– А без Борая твои...друзья не могут тебя привести к девице Нами? Это которая из них?

– Старшая, господин жрец...

– Называй меня Тормант.

– Тайила Нами, брат Тормант, девушка, по моим сведениям, самая близкая к королеве.

– Внучка Магреты?
– жрец сел в кресло, рассеянно поглаживая подбородок.
– Твое рвение в этом вопросе похвально. Но...Послушай, что я тебе скажу. Не вздумай только это выболтать. Нынче я - простой духовник Лоджира, пусть будет он четырежды...благословен. Король вызывает меня и днем, и поздней ночью. Знаешь, зачем? Чтобы рассказать мне о своих фантазиях и сновидениях. Третьего дня он видел во сне дракона с мужскими чреслами, из которых сочилось семя. 'К чему бы это, любезный брат Тормант. Я ли тот дракон? Или тот дракон не я, а кто-то, кто замышляет против меня? Быть может, я ищу покой и любовь совсем не там?
– пропищал жрец, кривляясь и подражая жеманству Лоджира.- Быть может, любезный брат, мне сменить возлюбленного?' 'Вы, Вы, Господин мой, этот дракон. Ваша доблесть и решимость велика, как драконий...' - Тормант грязно выругался, вскочил и принялся вновь расхаживать по комнате.
– Иногда мне кажется, что он издевается надо мной! Неужели мог Толий терпеть такое каждый день? Хотя и я бы терпел, если бы в паузах между красочными описаниями снов и туалетов придворных юношей мог бы вставлять хоть пару...бесовых...тхуутовых слов! Он же не слушает меня! Это человек, который победил Близнецов и захватил трон Исполнителей Хартии?! Стоило мне заикнуться о Магрете и королевской крови, и он поскучнел и замолк. Я уверен, что кто-то из синклита уже ищет самозванок, но я...! Мне не доверено ни-че-го! Адман Перепел, создатель бестий, посмел в открытую усомниться в моих полномочиях. Он не захотел меня слушать и отправился прямо в синклит, а меня и близко не подпустили к залу заседаний! Я ведь духовник короля! Мое место в маленькой комнатке, рядом со спальней! Которая четверть?
– вдруг рявкнул Тормант.
– Я не слышал городских колоколов!

– Вторая после полуночи, господин...брат. Синклит, должно быть, уже закончил голосование.

В эту же секунду в дверь постучали. Орешек внес на подносике конверт с оттиском пурпурного дерева. Тормант одним рывком сорвал печать и пробежал глазами содержимое записки. Он побледнел и сел в кресло, держа в протянутой руке голубоватый лист. Филиб взял записку из дрожащих пальцев покровителя и прочел ее. Он ничуть не удивился, потому как, в отличие от Торманта, уже давно предполагал подобный исход. Высшим Пастырем Храма Смерть Победивших, гласом Бессмертного Повелителя, был избран пастырь трех строк Сюблим из рода Дофорей.

Тормант сидел в кресле, прикрыв глаза рукой. Не отнимая ладони от лица, он глухо проговорил:

– Бери Борая и найди мне Тайилу Нами. Я отдам необходимые распоряжения Орешку и слугам. Если справишься первей синклита, будешь купаться в золоте и жить вечно. Ступай.

Филиб поклонился и вышел за дверь.

****

Филибу не пришлось долго ждать. Никчемыш скакнул из подворотни, будто за ним гнались. Орешек незаметно вышел вслед и присоединился к Филибу. Борай остановился только, чтоб купить себе пару марципановых колбасок и поговорить с торговцем праздничного барахла на углу у каретной станции. Продавец, как поняли соглядатаи, объяснял никчемышу дорогу. От лотка мальчик отошел уже в тряпичной полумаске на лице. Он шустро двинулся по освещенным улицам, и мало кто обращал внимание на торопливо семенящего паренька с коричневой нашивкой прислуги.