Время вспомнить
Шрифт:
– О боги, замолчи, хватит, я все поняла, - Тай замахала руками на подругу.
– Уж лучше бы ты меня стукнула, как тогда. Что? Чего ты? Опять? Ай!
****
– Ты пользуешься тем, что я добрый и не очень сильный от природы человек, - сказала Тай, печально заглядывая в чашку с крепчайшим чаем.
Утро Тан-Дана, по всей видимости, добрым для нее не выдалось. Сагиня первый раз видела чтицу за завтраком растрепанной и одетой, как попало.
– Я заботилась о тебе, - сказала Мейри.
– Приди я пораньше, досталось бы и твоей 'подруге'.
– А-а-а-а, не кричи, - Тай прижала руку к голове.
– И затылок болит. Чем ты так по нему? Кулаком?
– Ладошкой, -
Тай скривилась и поспешно отпила из чашки:
– Чем у нас так воняет?
– Благовониями. Особыми. Запах едкий, я знаю. Как ты спала?
– Ты еще спрашиваешь?
– Спрашиваю, потому что есть причина, - Мейри сделала многозначительную паузу, и дождавшись, пока подруга обратит к ней мутноватый взгляд, продолжила.
– У нас вчера был гость.
– Пока я спала?
– Нет, мы немного разминулись. К счастью.
– Как это?
– Он приходил, пока нас не было. И вошел не через дверь.
– Вор?!
– Хуже. Кто-то бродил по дому, пока мы с тобой развлекались, и этот кто-то от человеческого имел лишь тело, оболочку. Этот тип оставил после себя чувствительные следы. Мне пришлось всю гостиную утыкать благовониями, чтобы очистить покои. И, не знаю, к добру ли это или ко злу, но он сейчас мертв. Мертв так, что я даже отзвука его не слышу в Междумирье. Очень сильный. Скорее всего, бесовик. Молодой, ловкий - залез через окно из двора. Темные, длинные волосы, он оставил несколько волосков, зацепившись за сучок на раме. Зачем-то рассматривал твою книгу и капнул на страницу воском. Я этих тварей не люблю, но не слышала, чтобы они просто так разгуливали по чужим домам. Чего ему могло понадобиться у нас, а Тай? Тай!
Тайила, подкатив глаза, сползала со стула на пол. Мейри успела подхватить ее за плечи и, медленно присев под тяжестью хрупкого на вид тела, пробормотала:
– Лучше бы ты мышей боялась. Или змей. С ними мы не так часто встречаемся, как с бесовским отродьем.
Она побрызгала в лицо Тайиле остатками воды из своей чашки, а когда это не помогло, слегка шлепнула чтицу по щеке ладонью, опасаясь, что очнувшись, та посчитает это последней каплей в череде 'издевательств'. В Пятихрамье Четырех Сел люди во время изгнания из них нечисти в обмороки падали часто. Им обычно лили на лицо воду. Мейри аккуратно пристроила голову подруги на полу и пошла за кувшином. Когда она вернулась, Тай уже сидела и терла лоб рукой. Мейри сделала вид, что просто собиралась налить ей стакан воды. Тайила выпила воду, стуча зубами о разноцветное медебрское стекло.
– Я ннн-ииикогда больше не буду пить хмельное, - выговорила, наконец, чтица.
– И скрывать правду, - добавила Мейри с укоризной.
– Рассказывай.
****
– Ну и дела, - протянула Мейри.
Она вспомнила сны накануне отъезда из Кувшинок: шатер из шкур, тревожный шепот вокруг полуобмороженного тела, ужас, беспомощность. Вот значит, что пришлось пережить чтице из Предгорья. Она прошлась по тонкой грани между жизнью и смертью, заглянула на Ту Сторону, но, к счастью, рассмотреть там ничего не успела, иначе вернулась бы с покалеченным, ущербным разумом. Саги не любят выходить на 'левый берег', толкователей с детства обучают защищать себя во время визитов на Ту Сторону, а после них очищаться. Междумирье не так 'цепляет' человека, но там незнающему легко потеряться в отражениях мертвых, умирающих и ныне живущих, а знающему - обнаружить и выследить. Вот почему сагиня отправила Тай так далеко. Ненадолго, но этого хватило, чтобы убийцы на время отступили. (Хотя чтицу все равно нашли, в тот момент
Они шли по улицам еще спящего после ночного гулянья города. Как ни убеждала Мейри подругу, что ночной гость ничего из вещей не касался, Тайила не смогла дольше оставаться в покоях. Она сказала, что устала бояться, что страх, загнанный внутрь, сначала просачивается в кровь каплями гноя, а потом, рано или поздно, прорывается наружу, как нарыв. Она качала головой и повторяла, что лучше будет жить, осознавая, что находится в опасности, чем делать вид, что у нее все хорошо или заливать ужас хмельным. Тай знобило, и рука ее дрожала на локте сагини.
Трудно было поверить в то, что аккуратный Патчал так разгулялся накануне, давая выход скопившейся за зиму удали. Теперь о празднике напоминал лишь мусор на улицах (потухшие факелы, мишура и пучки пожелтевшей от жара, увядшей травы) да храпящие под стенами сжавшиеся от утренней прохлады, воняющие перегаром фигуры гуляк. Вчера здесь стучали барабаны и люди благословляли друг друга сакральными грахами. Вчера Мейри еще казалось, что то 'время Домина', которого так страшились саги и наступление которого пророчили толкователи, никогда не наступит, не может наступить, если в сердцах людей еще живы вера в богов и любовь к ближнему.
Тайила рассказывала, слепо глядя перед собой, Мейри внимательно слушала. Дорога сама собой привела их к руинам сгоревшего Пятихрамья со стороны земляного вала. Девушки сели на влажную от росы траву, не думая о том, что могут запачкать юбки. Мейри посмотрела на Храм и улыбнулась: остатки апсиды огня, наполненной энергией Тан-Дана, дышали в такт пульсации тонких энергий вокруг. Боги ушли отсюда, но сила Матери-Земли еще долго будет отзываться на присутствие благословленных душ и проявления чистой веры. Вчера, видимо, праздничная процессия прошла совсем близко, и кто-то сунул факел стоймя между обгоревшими камнями - раньше на Тан-Дан вкруг огненных апсид раскладывали огромные костры, в них в жертву богам лилось масло...
Неужели грядет все-таки 'время Домина'?
– Что?
– переспросила Тай.
Кажется, последнюю мысль Мейри произнесла вслух.
– Так, ерунда. Слушай, саг Берф все время повторял, что Магрета не имела ни мужа, ни детей, что он видел ее часто, и она не смогла бы скрыть от него свою беременность. Не говоря уже о Совете.
– Боги, понятия не имею, - Тай растерянно поморгала.
– Я, оказывается, ничего о ней не знала. Ты знаешь, сколько на нее было покушений? Семнадцать! А мне об этом рассказал господин Армеер. А о том, что она хотела уйти в Пятихрамье? Впервые услышала об этом от сага Берфа!
– Вот-вот. Если бы королева забрала тебя у собственной дочери, рожденной в святом браке, и готовила тебя на трон, тебе не пришло бы в голову пить сидр в компании уличной девки. Тебе дали бы соответствующее воспитание, достойное трона Хранителей Прав подданных и прочей дребедени, и законно утвердили в соответствующих правах, - проговорила Мейри.
– Не думаю, что такая женщина, как Добрейшая, побоялась бы и постыдилась признать тебя своей кровью, пусть даже ее брак был тайным союзом, закрепленным лишь обрядом. Толкователи подтвердили бы ее слова, и люди признали б волю богов. Законная дочь королевы, твоя предполагаемая мать, не скрывалась бы от глаз. И неважно, кто там был отцом. Если союз был освящен в Пятихрамье и принят стихиями, значит, тот мужчина был свободен, достоин Магреты и благословлен на брак.