Время жестоких чудес
Шрифт:
– Мне бы тоже хотелось услышать эту историю, девочка, – сказал Дир.
Криста в который раз прокляла свой дар.
Сколько ей тогда было… да, одиннадцать. Начало второго возраста, тело менялось, становилось чужим, непривычным. Душа оставалась душой ребенка. С детской наивной любовью к миру, надеждой на доброту, верой в добро, в сказки, в волшебство и волшебных созданий…
Серьезная сероглазая девочка никогда не играла в «любит – не любит», в «цветки». Не потому, что ее не брали, а потому, что Криста считала это бессмысленным
Криста очень отличалась от сверстниц. И она это знала, знала всегда, но только в ту ночь поняла, насколько отличается.
Родовое имя девушки было Альван. Все Альван были красивыми по-человечески, без малейшего намека на кровь Двоюродных. Младшее поколение семьи относилось скептически к байкам старших Альван о том, что родовое имя что-то значит.
Криста и сама сомневалась, что в ее роду были эльфы. Но обижалась, когда говорили, что эльфов нет вообще.
А я тебе говорю, не бывает их!..
Ночь, запах мокрой травы, тревожные звуки. Она замерзла, но была полна решимости дождаться эльфов. Спор есть спор.
Эльфов она не дождалась, но когда под утро задремала, ей приснилось…
В лохмотьях тумана беззвучно двигались страшные горбатые люди, странные твари, словно из Дочеловеческой Эпохи. Жуткая тишина, туман, луна льет мертвый свет.
Я испытываю страх, и страх испытывает меня…
Я одолею страх, или страх одолеет меня…
Прошли годы. Девочка выросла на игровой поляне. Путешествовала по землям воличей из веси в весь, меняя учителей, жаждала научиться всему…
Она стала войей по двум причинам. Научиться контролировать свой Дар. Убить в себе страх.
Но видения по-прежнему приходили к ней, желай она того или не желай, и страх, так же как в детстве, сжимал горло ледяной рукой.
И теперь она снова беззвучно повторяла знакомые с детства слова, глядя, как навь становится явью.
Воличи уходили из Белокамья. Оштин наконец внял доводам риванов и старших войев и приказал оставить городок. Чтобы мстить, надо выжить. Они отправились в путь поздним вечером.
В лохмотьях тумана двигались люди, навьючившие на себя все, что можно было и похожие оттого на гигантских улиток. Лошади, быки и лоси гляделись призраками Дикой Охоты, их копыта были обернуты мягкими тряпками. Процессия двигалась беззвучно, подсвеченный луной туман скрадывал очертания, приглушал звуки.
Точно так, как в том сне… И еще там были красивые цветные картинки и горящие дома. И два кровавых крыла, сотканных из языков пламени…
В ночи горел длинный костер, около него расположилось с полсотни людей. Воличи пекли земляные яблоки и дичь, тихо переговаривались, кто-то играл в бересту, в круг и камешки, в другие игры.
Алек молча сдал карды, они сделали ставки и первый обмен.
– Мимо. –
– Три.
– Отвечаю, – отозвалась Криста.
– Пять? – предложил Алек.
– Пять.
– Пять.
– Э-э-э… Шесть?
– Мимо.
– Отвечаю шесть.
– Отвечаю.
– Мимо.
– Отвечаю.
Потрепанные листы меняли своих хозяев. Красивые картинки, воличи так не рисуют. Наверное, чей-нибудь военный троооооо…
Седой голубоглазый со шрамом на подбородке убит мечом старик отец трое взрослых братьев сестра совсем еще ребенок жена взрослый сын взрослый сын взрослый сын сын мальчишка дочь три года исполнится зимой
Она зажмурилась изо всех сил, не открывала глаз, пока образ неживого уже человека и его семьи не растворился в сверкании за веками.
– Вскрываемся?
У Алека оказался Кардинал со свитой, у Рея, так, кажется, звали парня, были Королева Зимы с неполной придворной челядью, Норик показал Короля Гномов, комично похожего на него самого, Верея открыла неполную Лесную Рать. Криста вздохнула и сбросила не открывая. Норик загреб было фишки, но Алек потянулся мыслью и перевернул ее листы.
– Рука Судьбы и почти полное сопутствие. Эта комбинация сильнее всех.
Кроме Воли и сопутствия, но Волю никто никогда не собирал. Криста встала, игнорируя фишки, протянутые ей.
– Надоело.
Кто бы ни придумал фантас, башка у этого парня варила, и чувство юмора было. Рука Судьбы, надо же…
Но она ни за что не признает силу Руки Судьбы!..
– Дурацкая игра… – Криста выхватила меч, кто-то у костра опасливо вжал голову в плечи. Сталь свистнула и закрутилась в потоке, нападение-оборона, нападение-обороной, оборона нападением.
– Давайте просто в бересту, – предложил кто-то. Криста проткнула последнего воображаемого соперника, вложила меч в ножны, села обратно. Надо же как-то убить время.
В Полесье этой ночью никто не спал.
В полночь из ворот городка вышло около двухсот воинов. Они пошли встречь уходящим из Белокамья. Лину, разумеется, никто не собирался брать с собой. Кипя от злости, девушка осталась вместе с остальными на стене и вглядывалась в ночь.
Вот показались люди… Полесы радостно закричали. Процессия разделилась, верховые пришпорили коней и первыми достигли городка.
В воротах возникла неизбежная суматоха и толчея, и Лина осталась на стене. Пусть этот парень не думает…
Что именно он не должен думать, девушка не успела придумать. Потому что в ворота вошел чалый конь, стать которого трудно было не узнать. А вот всадник…
Лина, не помня себя, бросилась вниз, уцепилась за стремя. Незнакомый всадник удивленно посмотрел вниз, знакомо улыбнулся и подхватил ее на коня. Она ошалела от такой наглости, узнала его не сразу.
– Гераж!
– Привет, сестренка. – Гераж чмокнул ее в щеку, махнул рукой кому-то, конь медленно пробирался сквозь людскую реку, запрудившую улицы.