Время жить (трилогия)
Шрифт:
Даксель не договорил. Листок бумаги с ответом на запрос превратился в совсем уже бесформенный комочек, и Даксель щелчком отбросил его в сторону.
– Иди лучше спать, Дилер, – предложил Собеско. – Ночь – тяжелое время, а утром ты снова придешь в себя.
– Не приду, – понуро вздохнул Даксель. – Кен, ты можешь не верить, но я чувствую. Ее здесь нет. Она там, в Макьелине, она все еще ждет меня. Я ведь обещал ей, что вернусь. Я должен вернуться! Я не прощу себе, если этого не сделаю!
– Дилер, не изводи себя. Я знаю, что с собой происходит…
–
– И как ты думаешь добраться? – печально спросил Собеско. Он видел, что Дакселя не переубедить.
– Сначала мне надо выбраться отсюда! – прошептал Даксель. – Мне необходимо попасть в Реперайтер, в "Ренгер"! Там мне помогут. Я ведь их сотрудник, я занимался приемом делегаций из Горданы, они должны меня помнить! Хороший корабль пересечет океан за пять или шесть дней, а от Тюйера до Макьелина всего семьдесят километров. Я успею!
– Хм, выбраться из лагеря… – скептически протянул Собеско. – Допустим, это не так сложно. Но что дальше? Как ты попадешь на материк? Без денег, без документов… Да любой местный тебя сдаст, а любой полицейский возьмет и за ручку приведет обратно.
Собеско знал, что так оно и будет. Желающих покинуть лагерь для беженцев хватало, но все они максимум через двое суток возвращались.
– Я знаю! Я знаю, как! – возбужденно прошептал Даксель. – Я записался в рабочую бригаду, их часто отправляют на континент. Там я сбегу или дам взятку. У меня еще есть это кольцо. Оно свадебное, золотое, оно дорого стоит! К тому же, я буду не один. Со мной будет наш Чирр, Чирр Чолль! А хочешь и ты с нами?
– Я?! – Собеско удивленно посмотрел на Дакселя. – Но я не могу… У меня…
– Понимаю, – грустно кивнул Даксель. – У тебя здесь Лада.
– Ла-ада, – медленно повторил Собеско. – Знаешь, Дилер, мы ведь совершенно чужие друг другу. И оба это прекрасно понимаем. Нас просто вместе выбросило на берег, словно щепки прибоем… Завтра… Нет, уже сегодня она уходит. Нашла кого-то из старых знакомых через стену объявлений…
– Тогда чего же ты…
– Я не могу уйти отсюда, Дилер. Здесь моя служба. Я…
Собеско вдруг задумался. Последние дни он откровенно тяготился своей должностью старшого по бараку. Почти все обитатели бывшего склада были жителями одного небольшого городка в южной Граниде. Они привычно подчинялись своему мэру и начальнику полицейского участка, которые реально заправляли всеми делами, и Собеско чувствовал себя лишним.
Не сложились у него отношения и с первыми лицами лагеря – бригадным генералом Симу Койво и его командой. Все они прибыли в Гордану с первым же судном, не успев увидеть массированных бомбежек и потока беженцев, не почувствовав хаоса и отчаяния, оставшихся у них за спиной. Рассказ Собеско,
И все же, будь это несколько лет назад, ему бы и в голову не пришло покинуть опостылевшую должность. Где поставили, там и служи. Но после пяти лет эмиграции, после нескольких экспедиций за спиной, когда вокруг только пустыня, джунгли или горы и никакого начальства, он разучился слепо повиноваться приказам. Почувствовал, так сказать, вкус свободы, разболтался на гражданке…
И правда, ради чего ему сидеть в лагере? Чего и зачем ему здесь ждать? У него – нужная и дефицитная в этой стране профессия, он совсем недавно сам был сотрудником горданской компании, кстати, того же "Ренгера". И разве не поможет ему бывший начальник? Конечно же, поможет! Он поймет, у самого оба деда из Граниды…
– Я бы, пожалуй, отправился бы вместе с вами, – осторожно сказал Собеско. – Только вот…
– Я так и знал, что ты согласишься, – с удовольствием кивнул Даксель. – Я тебя тоже записал, в ту же бригаду.
– Шустрый ты, однако, – хмыкнул Собеско. – А что за бригада хоть?
– Строительная, Кен, строительная. Да ты не кривись, не кривись, я тебе объясню сейчас, что там и как…
– Вы, главное, не волнуйтесь так, – убежденно говорил Чирр Чолль, стараясь не отставать от широко шагающего Собеско. – Если что, держитесь поближе ко мне. Я о стройке все знаю. Отец в прошлом году дом перестраивал, так я ему во всем помогал.
– Все ты знаешь, – проворчал Собеско. – А Дилер вообще чуть ли не сам стройкой руководил. Один я среди вас неумеха.
– Будто мы большие умехи, – хмыкнул Даксель. – Да не беспокойся ты, действительно. Дом строить нам не поручат. Мы здесь только неквалифицированная рабочая сила.
– Вот-вот. Очень здорово. Из пилотов – в подсобные рабочие на стройке…
– Ну и что? – пожал плечами Даксель. – Тебе, может быть, напомнить, кем до войны был я? Тем более, это не надолго. Или может… Подумай, еще не поздно переиграть.
– Поздно, – хмуро сказал Собеско. – Поздно мне уже переигрывать. Не обращай внимания, Дилер. Это все от дурного настроения. Когда я зол на весь свет, меня лучше не трогать.
Даксель понял намек и замолчал. Так, в молчании, они прошли бесконечные ряды палаток и оказались на центральной площади, вернее, свободной от палаток площадке примерно сорок метров на двадцать вдоль длинной стены бывшего портового склада.
Стена, ранее темно-серая, стала пестрой из-за сотен мелких клочков бумаги. Возле стены всегда толпился народ, особенно, на закате, когда служащие канцелярии вывешивали простыни пришедших за день запросов из других лагерей. Люди искали родственников, друзей, просто знакомых, даже тех, кого раньше терпеть не могли. В лагере, этом громадном человеческом муравейнике, тяжелее всего было переносить одиночество.