Время жить (трилогия)

Тарнавский Виктор Вадимович

– Он мог быть мне нужен и для других целей, – улыбнулась Орна. Похоже, она приняла игру.

– Не сомневаюсь. И я даже догадываюсь, для каких.

– Интересно было бы послушать.

– Сегодня я купил свежий номер "Утренней звезды", – начал Билон, следя за реакцией Орны Маруэно (ее не последовало). – Там есть большая статья, описывающая вчерашние события на процессе, причем, я готов поклясться, что ее автор лично присутствовал на всех заседаниях, включая закрытое. Подписана эта статья неким Тидом Грумманом, что, по моему скромному разумению,

всего лишь творческий псевдоним. И кто бы мог подумать, что под ним скрывается скромная простая студентка юридического факультета?…

– Интересная догадка, – скучающим голосом произнесла Орна. – И как вы к ней пришли?

– Скорее всего, я бы ни к чему не пришел. Но я обратил внимание, что автор, рассуждая о месте Закона о бунтовщиках в правовой системе Горданы, слово в слово повторяет ваши вчерашние высказывания. А когда я дошел до ссылки на некоего реперайтерского журналиста, который опасается гнева своего начальства, у меня не осталось никаких сомнений. Итак, что же скажет в ответ Тид Грумман?

– Что это мне урок – никогда не использовать в статьях слова второй свежести, – слегка через силу улыбнулась Орна. – Но теперь вы понимаете, насколько важна для меня эта запись? Вам, скорее всего, не дадут ею воспользоваться, а для "Утренней звезды" – это щит, который прикроет нас от удара.

– Давайте договоримся так, – предложил Билон. – Я дам вам сделать копию со своей записи. Вы сможете это устроить?

– Да, – кивнула Орна. – Сегодня же.

– Тогда сколько времени вам нужно, чтобы все организовать? Полтора, два часа? Оставьте телефон, по которому вас можно будет найти, и когда будет все готово, мы встретимся, и я передам вам кассету.

– А пока она будет у вас? – спросила Орна.

– Да. Это страшная вещь, и я не могу оставить вас наедине с ней. Орна, милая, не думай, что я параноик (Билон незаметно для себя перешел на "ты"), но я боюсь, что плохие парни могут знать о твоих связях с Движением. Убедись, что все безопасно, что вы сможете сегодня же скопировать запись, и тогда мы встретимся.

– Где мне найти тебя? – Орна снова остановилась и посмотрела Билону в глаза. – Давай, я тебя найду, как только все будет готово.

– Вообще-то, я живу в гостинице "Салют", номер 414. Но меня до вечера там не будет. Не беспокойся, я ведь считаюсь "прирученным" журналистом, я послушно сдал запись, дал подписку о неразглашении, и меня никто не будет подозревать. А я обязательно тебе позвоню. Обещаю.

– Хорошо, Майдер, – Орна провела рукой по его руке. – Вот, возьми эту карточку. Я буду там не позже, чем через полтора часа и буду ждать твоего звонка. Только, пожалуйста, позвони. Ты знаешь, как это для меня важно.

Майдер Билон смотрел ей вслед, пока она не села в автобус на остановке. А потом заглянул в ближайший магазин и наменял там целую пригоршню жетонов. Позвякивая ими в кармане куртки, он зашел в телефонную будку и набрал номер своего главного редактора.

С главным его соединили почти сразу.

– Это вы, Билон? – послышался знакомый

голос в телефонной трубке. – У вас уже все закончилось? Имейте в виду, от вас требуется материал, по меньшей мере, на тысячу слов. Мы держим под него первую полосу!

– Вы правы, это настоящая сенсация, – медленно сказал Билон. – Но, наверно, не та, которой вы ожидали.

– То есть как?

– После прочтения приговора Джойвар признался, что работал на секретную службу! Ему заплатили за то, чтобы он выстрелил на демонстрации в полицейского, а потом дал на процессе нужные показания! Это была дикая сцена! Его несколько минут не могли утихомирить, а за это время он выговорил столько, что хватило бы на целую полосу!

На несколько секунд в трубке наступила тишина.

– А стоит ли доверять этому типу? – раздался, наконец, обеспокоенный голос. – Помнится, по прежним материалам вы сами характеризовали его как легко возбудимого истерика…

– Это еще не все! – крикнул в трубку Билон. – Сразу же после того, как приговоренного вытащили из зала, перед нами выступил какой-то тип из секретной службы, который фактически во всем признался! Процесс и на самом деле был сфабрикован! Если мы дадим такой материал, это будет сенсация года!

– Такой материал нельзя давать! – зло откликнулся редактор. – Нас немедленно закроют!

– У меня есть доказательство! – с триумфом произнес Билон.

– Что?!

– Магнитофонная запись! Там есть и прочтение приговора, и выкрики обвиняемого, и даже откровения типа из секретной службы!

– Там все это есть?! – в голосе редактора прозвучали откровенно панические нотки.

На секунду Билон заколебался. Магнитофон еще ни разу не подводил его, но техника всегда отличается тем, что дает сбои в самый ответственный момент. Однако отступать было уже поздно.

– Должно быть, – сказал он. – Запись шла. Мне удалось вынести кассету из зала. Она сейчас при мне.

– Это невероятно, – прошелестел в трубке голос редактора. – Но линия нашей газеты…

– Разве в Гордане нет независимой прессы?! – перебил его Билон. – Эту историю невозможно скрыть! В зале присутствовали полторы сотни журналистов из нескольких десятков изданий! Такое шило обязательно вылезет из мешка! А имея запись, мы можем выступить первыми и прогреметь на всю страну! В конце концов, мы только поможем президенту, обратив его внимание на своеволие его помощников! Они же ставят его репутацию под удар! Как говорят, услужливый дурак хуже врага!

– Все это так, так, – пробормотал главный редактор. – Но я не могу прямо сейчас принять такое ответственное решение… Давайте, я перезвоню вам, часика через два…

– Я еще не знаю, где буду через два часа, – сказал Билон. – Я сам перезвоню вам, в четыре часа, хорошо? Тогда вы и скажете мне ваше решение. А статью я потом сделаю за час, и номер не придется задерживать.

Редактор снова задумался на несколько секунд.

– Ладно, – наконец сказал он. – Буду ждать вашего звонка. Ровно в четыре.