Время жить. Трилогия
Шрифт:
Либсли Ворро медленно сел прямо на землю, обхватив колени руками. Ему больше некуда было идти. Он вернулся домой.
Глава 62. В конце пути
Три человека стояли у самого уреза воды, глядя на чуть покачивающийся на волнах гидросамолет с необычно длинными крыльями. Четвертый сидел прямо на песке немного в отдалении от них. Он смотрел в противоположную сторону, где за невысокой балюстрадой набережной виднелись развалины города. Его города.
Никто из четверых не оборачивался, но весь воздух
– Зря вы притащили меня сюда, – глухо сказал он. – Я больше никуда не полечу. Я уже дома.
– Ли, – Кисо Неллью повернулся на голос Ворро. – Мы все знаем, как тебе тяжело! И поверь, никто бы не обратился к тебе сейчас, если бы не крайняя нужда. Но уже скоро вечер, а мы должны вылететь до темноты. Оставаться здесь еще на сутки – это слишком рискованно.
– Неправильный ответ, Кисо, – скривил губы Ворро. – Какое мне дело до безопасности, если мне больше незачем жить? Летите без меня. Ты ведь тоже поднимешь его, не так ли?
– Так, – вынужден был признать Неллью. – Но я не уверен, что сумею довести самолет до Криденга или быстро посадить его в случае тревоги. Ли, я знаю, что ты сейчас чувствуешь! Когда умерла моя мама, мне тоже казалось, что мир рухнул вокруг меня…
– А мой мир и в самом деле рухнул, – перебил его Ворро, говоря тем же самым безжизненным и монотонным голосом. – Умерли все. Остался один Либсли. Весь этот месяц я так стремился сюда, на родину. А моей родины больше нет! Ты всегда был одиночкой, Кисо. Ты не знаешь, что это – потерять всё. Оставьте меня. Летите в свою Чинерту, куда хотите. Я останусь здесь. Я больше не хочу жить.
В воздухе повисла тяжелая мрачная пауза.
– Нам всем выпало плохое время, – наконец заговорил Ринчар Линд. – Тяжелое, трудное, кровавое время. Но раз мы появились на свет, это наше время – время жить! Жить, пробираясь через монотонную череду дней; жить, когда жизнь обрушивает на нас удар за ударом; жить, даже если перестать жить кажется самым простым выходом. Нам не дано знать, почему и зачем мы живем, но если мы пришли в этот мир, в это время и в это место, нам надо жить! И нельзя сдаваться!
– Может быть, ты и прав, Ринчар, – Ворро впервые повернул голову, оторвавшись от созерцания развалин города. – Может быть, через какое-то время я сам бы с тобой согласился. Человек – достаточно жизнерадостная скотина, чтобы быстро забывать о чужих смертях. Но сейчас я не чувствую ничего. Во мне все выгорело. Целый месяц я знал, что моих… больше нет, но только здесь и сейчас я похоронил надежду. Она тоже умерла, последней… У меня больше нет цели. И все эти слова об урановой бомбе, борьбе с пришельцами, мести для меня пусты. Они не изменят ничего. Мне не из-за чего подниматься сейчас на ноги и снова продолжать жить. Простите…
– Даже если все потеряно… – начал по-вилкандски Кир Гордис, но, сбившись, перешел на чинетский. – Даже если все потеряно, есть такое слово – надо! Это когда ты сам хватаешь себя за волосы и делаешь, потому что кроме тебя этого не сделает никто!
– Надо, – повторил по-чинетски Ворро, глядя на Гордиса. – Теперь пришла ваша очередь стремиться домой, верно? А вы не боитесь, что встретите там то же самое?!
– Боимся, – тихо ответил Ринчар Линд. – Очень боимся. И, наверное, поэтому так спешим.
– Ну, ладно, – Ворро с усилием поднялся на ноги. – В таком случае, прошу экипаж и пассажиров занять свои места. Мы летим дальше.
– Ничего не понимаю, – жалобно сказал Неллью. – Только что мы миновали мыс Кайланти, в этом я абсолютно уверен. Значит, под нами Тогродский залив. Но я не вижу самого Тогрода!
Самолет крался над морем у самого берега, стараясь не отдаляться более чем на три-пять километров от земли. Солнце только что зашло, все внизу было покрыто сероватой тенью, но Тогрод, крупнейший и старейший город Приморья, все равно должен был быть виден издалека.
– А ты уверен, что это был мыс Кайланти? – нарушил молчание Ворро. – Откуда ты знаешь, ты же ведь никогда здесь не летал?
– Ли, я не самый плохой штурман, – обиделся Неллью. – И я ни с чем не мог перепутать такой заметный ориентир. Видишь, обрыва уже нет, берег пологий. Если мы углубимся в залив, перед нами должно открыться устье реки Байорлы.
– Проверим…
Ворро заложил вираж, и широкий берег открылся перед ними как на ладони. Хотя уже начинались сумерки, оставшегося света вполне хватало, чтобы различить детали.
У Ринчара Линда, стоявшего за спиной штурманского кресла, вырвался невольный вскрик. Неллью был прав: Тогрода больше не существовало! Только далеко в стороне можно было различить едва заметные развалины зданий, вся же центральная часть города представляла собой огромную ровную пустошь с гигантским круглым пятном шлака, чуть поблескивавшим отраженным светом. Ни от живописных старинных мостов, которыми справедливо гордились граждане Тогрода, ни от величественного Императорского дворца и окружавшего его парка с огромными старыми деревьями, ни от порта в устье реки не осталось и следа. Да и сама река Байорла больше не впадала в море в своем привычном месте. О том, что она когда-то текла через центр города, напоминала только узкая ложбина, пересекающая пустошь, словно прерывистый шрам. Теперь вода, будто испугавшись, огибала страшное пустое место почти правильным полукругом, разделяясь затем на несколько вливающихся в море потоков.
Ворро вел самолет прямо на пятно шлака, и все в кабине потрясенно молчали, смотря на картину чудовищного, невероятного, невозможного опустошения. Несколько часов назад сожженная долина Таране и разрушенный Лимеолан потрясли их, но здесь они стали свидетелями даже не разрушения, а полного, тотального, окончательного уничтожения. Более полно выразить свою победу, чем стереть с лица планеты Тогрод, когда-то прозванный Вечным Городом, пришельцы не могли.
– Что это было? – наконец спросил слабым голосом Неллью. – Это сделала урановая бомба, да?