Время Зверя
Шрифт:
Почему я вдруг так размягчился, понять было невозможно. Как трудно было понять, и откуда взялось в моей суровой душе щемящее чувство нежности.
В душе Зверя, воплощения зла…
Я сидел в гостевом кресле и смотрел на спящую девушку. В отблесках каминного огня её золотистые волосы отливали медью. Нежная до прозрачности кожа с десятком веснушек на аккуратном носике порозовела от хорошего притока кислорода, который я устроил ей, чтобы сон был крепче и безмятежнее. Дыхание девушки было медленным и неглубоким. Ей снились сосновые леса, холмы, горы, водопады и тропические острова, затем снова леса, на этот раз лиственные, залитые солнцем поляны, по которым скакали вороные жеребцы,
Я тоже задремал и сквозь пелену чуткого полузабытья принял её мысли. Они встретились с моими, и наши сновидения соединились.
Поляна была великолепна. Разнотравье разметало запахи и звуки вокруг на многие километры, создавая тем самым атмосферу уютной радости от полноты жизни. Повсюду трудились муравьи и пчелы, стрекотали кузнечики, сновали юркие полевки, травы и цветы соревновались в яркости красок и силе ароматов. Текущая вдоль поля река бормотала невнятными голосами рыб…
Мне здесь нравилось. Возможно, оттого, что в этом мире я был только гостем, а не «натуральной единицей», а может быть, потому, что над всем окружающим великолепием витал дух волнующей сути. Той, которую мне не суждено было увидеть, а уж воздействовать на неё — и подавно. Это была суть спящей напротив Девушки. Живого и ставшего вдруг дорогим существа…
Я никогда не мог управлять созданием живого. Вернее, мог, но то, что выходило из моих рук, было бездушным и больным. Я не помнил нужного Слова, чтобы вселить в них искру сознания. Да-да, именно не помнил. Это я знал совершенно точно. А ещё я был на сто процентов уверен в том, что забыть это самое серьезное из всех Слов меня вынудили. Как и почему, я пока лишь догадывался, но избирательная потеря памяти, без сомнений, имела искусственное происхождение…
Наш совместный сон добрался до стадии ухаживаний, и тут девушка проявила все те способности, о которых я предположил наяву. Вам когда-нибудь снились эротические сны? Не лгите, такого не бывает. Периодически они снятся всем. Так вот… Впрочем, вы меня, наверное, понимаете…
Я чувствовал её эмоции и переживал их вместе с ней. Она содрогалась от собственных ощущений и почти теряла сознание, когда на них наслаивались мои. Казалось, что это не кончится никогда… Хотелось, чтобы это не кончилось… Однако…
Глава 26
Июнь будущего года
Самка
— Миша? — Вид у появившегося на пороге министра был крайне растерянным. — А где Андреев?
— Он в городе, проверяет готовность штаба армии, — ответил Басманов. — Что-то случилось, товарищ маршал?
— Я хотел поговорить с Адамовым, но у меня ничего не вышло, — тяжело опускаясь на стул, признался министр.
— Мы же запретили вам проявлять инициативу! — возмутился Михаил. — Ну и чем закончилась беседа?
— Я оказался слаб! — В глазах маршала блеснули слезы искреннего раскаяния. — Я не смог противиться его воле!
— Да, ваша попытка была не самым разумным шагом, — Басманов задумчиво взглянул себе под ноги. — Я не знаю, как на это отреагирует Андреев, но учитель будет крайне недоволен. Я как раз собирался отправиться к нему с подробным докладом.
— Ты считаешь, что Носящий Имя меня не простит? — спросил министр.
— Не знаю, — собеседник пожал плечами. — Все будет зависеть от его настроения.
— Я буду молиться! — пообещал маршал.
— Если вам так легче — пожалуйста, — Михаил усмехнулся. — Что только от этого изменится?
Министр,
— Я боюсь даже предположить такое, но… не дьявол ли говорит твоими устами? — прошептал он, лихорадочно осеняя себя святым знаком.
— Вы бы выпили чего-нибудь да отправлялись спать, — с участием посоветовал министру Басманов. — А кто чьими устами говорит, мы лучше обсудим утром, договорились?
— Всюду измена! — Маршал схватился за голову и застонал. — Я не смогу молчать! Мне придется рассказать Носящему Имя о твоем отношении!
— О моем отношении к чему? — Михаил рассмеялся. — К твоему малодушию? Ты хочешь обвинить меня в том, что я не желаю утешать предателя?
Маршал снова застонал, но на этот раз от горя и стыда.
На спирали Пятьсот второй не был с того момента, когда старец отправил его помогать Андрееву. Особых изменений в родном мире ученик не заметил, но его несколько удивила атмосфера какой-то нервозности и тягостных ожиданий, царящая среди времян. Пока юноша пробирался к резиденции Иила, навстречу ему попался не один отряд вооруженных воинов, которые целеустремленно планировали куда-то в сторону диких витков, где располагались просторные тренировочные площадки. Раньше отправляющийся упражняться в воинском искусстве отряд можно было увидеть раз в два витка или реже, теперь же они летели один за другим. Времяне старшего возраста провожали воинов плавными волнообразными движениями крыльев, а юноши завистливо барражировали неподалеку от воздушного маршрута солдат, словно купаясь в серебристых бликах от их доспехов. Равнодушными к пробуждающимся в молодых мужах военным инстинктам оставались только равные им по возрасту жены. Так требовал закон. Этим предполагалось усмирять пыл слишком расхрабрившихся солдат. Впрочем, и воинам, и девицам было хорошо известно, что на самом деле, видя вооруженного и закованного в доспехи солдата, любая женщина совершенно теряла волю и была готова идти за бравым военным хоть в Бездну. Пребывание на планете серьезно изменило представление ученика о том, как должны звучать настоящие, справедливые законы, и он лишь плотнее прижимал к телу крылья, провожая поворотом головы отряды будущих убийц. Ему больше не нравились постулаты учения Иила, впрочем, как и отступников. Он пока не понимал, в чем основной изъян этих законов, но после общения со Зверем не мог отделаться от ощущения, что они неверны в корне.
Старец встретил ученика в большом кабинете, украшенном застывшими композициями из света, металла и тумана.
— Я не понимаю, учитель, зачем все это нужно? — Задавая вопрос, Пятьсот второй почтительно поклонился. — Когда мы скрывали выявленный гравитонным кораблем артефакт, в этом ещё был некий смысл, но теперь, когда Зверь окопался на планете, что мы можем исправить?
— А ты предлагаешь сдаться? — раздраженно спросил Иил, не глядя на ученика. — Зверь не успокоится, пока не отомстит. И это в лучшем случае! Я боюсь представить себе, что будет, если ему удастся вспомнить главные Слова! А чем дольше он живет на Земле, тем такое развитие событий становится все более вероятным!
— Но мы не сможем ему помешать, — Пятьсот второй удрученно покачал головой. — Убить его на планете нам не под силу, а возвращаться на спираль он отказывается. Что же делать?
— Мы должны заставить его вернуться, — заявил учитель. — Любым способом…
— Его не убедить, — снова возразил ученик.
— Значит, придется убедить его самку, — Иил усмехнулся. — Эту мысль подал мне Андреев. Мысль, кстати, неплоха. Сейчас он занимается как раз этим вопросом, и если ты не желаешь оказаться вне игры, ступай и помоги ему…