Всадник на белом коне
Шрифт:
— Начни с того, что тебя настолько обозлило! — потребовал я, собрав все эти странности в одну кучу и выстроив из них непротиворечивую модель. — И, желательно, без купюр!
Она нервно облизала искусанные и опухшие губы, спрятала дрожь холеных пальчиков, сжав их в кулачки, и начала подбирать слова.
— Лер, нам надо знать все! Вообще все!!! — лязгнула закаленной сталью Татьяна. — Чтобы воздать сторицей тем, кто имел глупость тебя обидеть!
Рыжая вдохнула, задержала дыхание как перед прыжком с вышки, а затем тряхнула роскошной гривой и решительно уставилась мне в глаза:
— Я наблюдала за Котом и его спутниками через сеть
Стоило услышать ее голос, вне всякого сомнения, сорванный от криков боли, как перед глазами появилась картинка из не такого уж и давнего прошлого — обдолбанный Мишка Селиверстов, сидящий верхом на животе Райки Митрохиной, кусок горящего пластика, зажатый в руке этого урода, и огненные капли, с характерным гудением падающие на голую грудь несчастной девчонки. А к концу монолога сознание затопило то самое безумие, которое тогда сорвало с нарезки, бросило сквозь толпу зрителей, наслаждающихся чужими мучениями, и превратило в живое воплощение Ненависти. Хорошо, врагов, которых требовалось втоптать в заплеванный пол и превратить в окровавленные куски мяса, поблизости не оказалось, и я нашел в себе силы вернуться в реальность со змеиным шипением, вырвавшимся из горла:
— Эти с-скоты ш-што, с-совс-сем охренели?!
Девушка утвердительно кивнула и прохрипела:
— Они — наемники, специализирующиеся на нанесении тяжких телесных повреждений. Работают, в основном, с коллекторами, помогая стимулировать память клиентов, задолжавших крупные суммы. Славятся чрезвычайной жестокостью, редкой безбашенностью и полным отсутствием каких-либо моральных устоев. То есть, берут заказы даже на беременных женщин. А еще несколько раз проходили по уголовным делам, связанным с похищениями взрослых и детей, изнасилованиями и убийствами, но так ни разу и не сели…
— Что ж, планы меняются! — жестом попросив ее прерваться, холодно заявил я. Потом поймал взгляд Джинг и мотнул головой в сторону Рыжей: — Посмотришь?
Судя по скорости, с которой китаянка сорвалась с места, подскочила к Рыжовой и выдернула ее из кресла, она ждала только команды.
— Ребят, я еще не закончила! — воскликнула Лера.
— Джинг — врач-рефлексотерапевт экстра-класса. Поможет куда быстрее и качественнее, чем химия из местных аптек. Так что марш на осмотр! — приказала Голикова, метнувшись на помощь Линь и подхватив усиленно упирающуюся подругу под свободную руку. — А суть того, что прозвучало бы дальше, мы знаем и так: ты рассказала только то, что было оговорено с нами. А сейчас жаждешь мести!
— Они ответят. Да так, что мало не покажется ни тебе, ни им! — твердо пообещал я, проводил девушку взглядом
Новости пересказал от силы за минуту. Затем так же быстро описал свои желания и в темпе завершил разговор, услышав из спальни гневный крик Насти:
— Денис, иди сюда, ты должен это видеть!!!
Прекрасно понимая, что без особо веских причин меня бы туда не позвали, я ломанулся на голос, ворвался в помещение, оглядел Рыжову, лежащую на нашей кровати в чем мать родила, и заскрипел зубами. Почему? Да потому, что за словосочетанием «пара-тройка небольших ожогов» скрывались две огромные россыпи волдырей, покрывающие почти всю нижнюю часть обеих полушарий груди и прихватывающих даже соски! А «десяток синяков» вылился в многочисленные следы пальцев по всему телу, иссиня-черные пятна в области печени, селезенки, солнечного сплетения и на внутренних поверхностях бедер!
— Насиловали? — хрипло спросил я, бездумно пялясь на композицию из двух сфер и ромба, возникшую перед внутренним взором, и пытаясь задавить безумное желание отправиться в гости к наемникам прямо сейчас.
— Нет… — полыхая румянцем, еле слышно просипела она. Потом втянула голову в плечи от гневного рыка Голиковой и сказала всю правду: — Но только потому, что не хотели привлечь внимание какого-нибудь особо бдительного охранника к резкому изменению моей походки и провалить основное дело. При этом позволяли себе… многое, стараясь как следует запугать, чтобы я побоялась вкладывать их охране. А перед тем, как вытолкать в коридор, заявили, что я в их вкусе, а значит, нам предстоит много новых и интересных встреч на их территории.
— Никаких встреч на их территории не будет! — дав ей договорить, процедил я. — Зато будет на нашей. Уже совсем скоро. И настолько впечатлит эту парочку, что они проклянут день, когда решили приехать в Зёльден!
— Я. Должна. В этом. Участвовать! — выделяя интонацией каждое слово, прохрипела Рыжова, чем разозлила даже Бахметеву:
— Ты одурела?! Да на тебе живого места нет!!!
Остальные девчонки твердили то же самое. Но девушка уперлась:
— Ради такого дела потерплю.
Отрывать взгляд от истерзанного тела, с которого Джинг предельно осторожно удаляла какую-то мазь, оказалось физически тяжело, но я все-таки развернулся к Лере спиной, подошел к окну и, невидящим взглядом уставившись наружу, спросил, как во время этой экзекуции вел себя Котов.
— Как восковая кукла — сидел там, куда его посадили, пялился в стену и, кажется, даже ни разу не пошевелился… — не задумавшись ни на мгновение, ответила Рыжова.
Ответ заставил задуматься, вспомнить рассказы отца и набрать Горина. Ибо тут требовалось его опосредованное участие и кое-какие санкции.
Обмен мнениями с Алексеем Алексеевичем не затянулся — выслушав мой монолог, он грязно выругался и в непечатных выражениях озвучил свои пожелания. Потом заявил, что с отцом Ильи свяжется сам, и оборвал связь.
Как и следовало ожидать, через несколько минут со мной захотел пообщаться и Котов-старший, судя по голосу и формулировкам фраз, пребывавший в невменяемом состоянии. Выражения особо не подбирал и первую половину разговора, в основном, матерился. А потом все-таки нашел в себе силы включить голову, поблагодарил за… хм… внимательность и непредвзятость в отношении сына, затем сообщил, что специалисты по НЛП вылетят в Австрию уже в ближайшие часы, и пообещал индульгенцию за любые действия в адрес наемников…