Всадник. Легенда Сонной Лощины
Шрифт:
Не думай о Всаднике.
Справа от дороги тянулись леса, с другой стороны на многие мили раскинулись земли ван Брунтов – поля, на которых зрел, дожидаясь уборки, богатый урожай. За нашей фермой было еще несколько ферм поменьше, но все они были обращены к лесу. Леса подступали к Лощине с одной стороны, так что любому приближающемуся к деревне приходилось либо обходить их, либо идти напрямик сквозь чащу.
Лес всегда служил мне игровой площадкой, местом, где я предавалась мечтам. Сегодня он выглядел серым и зловещим – тайной обителью существ, которых не должно
То странное создание, которое склонилось над овцой, – оно, должно быть, пришло из леса.
Я вспомнила, как мне показалось, будто оно прошептало мое имя, а еще вспомнила, как сошла с тропы – и услышала все те жуткие голоса, зовущие меня.
Явилось ли это существо, кем бы или чем бы оно ни было, из того места за тропой в чаще? Места, которого боятся все в Лощине?
Никто из жителей Лощины никогда не ходил дальше места, где прерывалась тропа. Там начиналось царство существ, которых мы не хотели тревожить. Если моя версия была верна, размышляла я, если силуэт с горящими глазами пришел из глубины леса, то почему он появился сейчас? Кто-то потревожил его? Кто-то потревожил Всадника?
(Не думай о Всаднике.)
Мы миновали кладбище на окраине деревни – невысокий холм, усеянный каменными плитами. Здесь покоились и мой отец, и моя мать. Мне хотелось, чтобы Бром ехал немного медленнее, и я могла бы спросить его о Бендиксе. Возле кладбища стояла церковь, крепкое кирпичное здание, способное выдержать суровые зимы нашего края. А чуть дальше церкви и кладбища бежал ручей, берега которого соединял деревянный мосток, тот самый, по которому Икабод Крейн безуспешно пытался убежать от Всадника без головы.
Когда мы добрались до деревни, Бром, придержав коня, перешел на легкий галоп. Сонная Лощина представляла собой одну улицу, по обе стороны которой стояли самые разнообразные (по величине и материалам) дома, хотя большинство из них все-таки были одно- и двухэтажными деревянными строениями. Первые этажи занимали конторы и лавки, над которыми обычно проживали их владельцы с семьями. А иногда квартиры располагались не на втором этаже, а в пристройке позади здания.
С момента основания в Сонной Лощине мало что изменилось. Деревня как будто застыла внутри мыльного пузыря – а может, ее сковывали какие-то чары, потому она и оставалась все той же, не росла и не преображалась. Чужаки сюда заглядывали нечасто, а если и приходили, то редко задерживались надолго. Любой пришелец был подобен соринке в глазу Лощины, и жители деревни терли этот глаз до тех пор, пока соринка не выходила.
Полагаю, так и случилось с учителем-журавлем. Он пришел в Лощину, не смог найти себе места, вот и был убран.
Всадником.
(Нет, не Всадником. Бром говорил, учитель просто внезапно уехал.)
Бром не верит во Всадника. Бром не слышал стука копыт его лошади прошлой ночью.
Скача по улице, Донар легко огибал повозки и прохожих. Перед нотариальной конторой Бром остановил жеребца. На секунду я удивилась зачем, а потом вспомнила: я же сказала Брому и Катрине,
«Проклятье, – подумала я, использовав одно из словечек Брома. Катрина, узнав, что я бранюсь, вымыла бы мне рот с мылом. – Теперь придется звать Сандера выйти, а потом искать способ, как от него избавиться. Хотя, если повезет, он вообще не захочет выходить. Если читает – точно не захочет».
Я не могла понять, как может кто-то торчать дома с книгой, когда вокруг столько деревьев, по которым можно лазать, но Сандер всегда говорил, что в книгу он уходит куда дальше, чем я когда-либо уходила на своих двоих.
– Спасибо, опа. – Я довольно неуклюже соскользнула с широкой спины Донара.
– Увидимся за обедом, – кивнул дед и пришпорил коня.
Я подумывала было, не последовать ли за ним и посмотреть, куда он отправился, но потом решила, что у меня не получится провернуть это так, чтобы Бром не заметил. Однако сейчас я вполне могла улизнуть, и Сандер даже не узнал бы, что я вообще тут была.
И я рванула прочь от нотариальной конторы, в сторону, противоположную той, куда ускакал Бром. Кажется, меня никто не заметил. Я сунула руки в карманы и опустила пониже голову, избегая взглядов взрослых, шагающих мне навстречу. У меня возникла смутная идея вернуться туда, где нашли тело Кристоффеля. Возможно, там, в лесу, могли бы найтись какие-нибудь подсказки, зацепки, улики. Вчера никто из поискового отряда особо не присматривался к окрестностям.
Ну и какие улики, по-твоему, мог оставить этот монстр? Если это был тот же, кто убил овцу…
Бром считал, что Кристоффеля убил человек. Значит, следовало действовать упорядоченно, опираясь на логику. Во-первых, нужно было проверить, не оставил ли убийца каких-нибудь следов. А если не обнаружу следов, буду искать признаки того, что с Кристоффелем расправилось нечто потустороннее, решила я.
А что, если ты столкнешься с тем существом?
– Я Бен ван Брунт, – сказала я себе. – Я ничего не боюсь.
Я уже почти добралась до края деревни, когда услышала, как кто-то меня позвал:
– Бен ван Брунт!
Мальчишеский голос. И я узнала его, даже не оборачиваясь. Голос Юстуса Смита.
Закатив глаза, я развернулась, ожидая увидеть Юстуса в окружении его прихвостней. И действительно, по обе стороны от Смита стояли двое мальчишек нашего возраста. Их имен я не знала. Я ведь не ходила в деревенскую школу и потому не всех помнила в лицо.
– Что? – Я очень старалась, чтобы мой голос прозвучал максимально равнодушно.
Юстус направился ко мне. Намерения его были яснее ясного. Пускай Юстус был глуп как пробка, он все-таки обладал немалой силой – благодаря тому, что помогал своему отцу в кузнице. И все же он был ниже меня, ниже и неповоротливее, и еще никогда ему не удавалось победить меня в драке.
– Твой дед распространяет слухи о моем отце, – заявил он. – Говорит, что мой отец дурак, что он затаил злобу на этих тупых дикарей.