Всадник

Литвин Юрий

Обстановка располагала к молчанию и размышлениям. Я поразмышлял, а потом говорю.

– Слушай, а теперь если Карлыч у нас откололся, значит, убийца по любому кто-то другой.

Коновалов усмехнулся и отвечает:

– А ты че, только допер, Санек?

Я смолчал, но как-то не уютно мне стало. Понемногу я отвлекся, хрен с ними со всеми и анекдот капитану рассказал про шотландцев.

Про то как, раньше, когда враг захватывал город или деревню, то убивал всех мужчин и насиловал всех женщин, и узнав про это гордые, но жизнелюбивые шотландцы решили одеть юбки.

Дошло. Я воодушевился

и тему развил, все равно делать ничего не надо, иди себе и иди. Тем более, что надгробия эти неприятные кончились, наконец. Зал какой-то пустой. Проскочили его быстренько и опять кладбище, да что ж это такое. Я понимаю, что пирамида огромная, но не резиновая же. Как тут такое помещается? Похоже, шутки со временем, превратились в шутки с пространством. Странно только, что на себе пока я этого никак не ощутил. Ну и фиг с ним. Проще надо быть, тогда люди к тебе потянутся.

– А вот еще анекдот. Сидит пожилой шотландец в кабаке, один за столиком. Дует шотландское виски и сам с собой разговаривает. Остальные посетители не обращают на него ровно никакого внимания.

«Вот,- говорит,- за окном этого заведения мы наблюдаем пышно цветущий сад. Хорошо. Старик Маклауд сам подбирал деревья, сам их сажал, сам за ними ухаживал, и теперь садом пользуются все, но никто не называет Маклауда садовником».

Пауза. Глоток виски. Дальше размышляет.

«Или возьмите мост, через нашу речушку. Кто для него пилил деревья? Маклауд. Кто ставил опоры? Маклауд. Так скажите, почему никто не называет меня, Маклауд строитель мостов?»

В ответ тишина, все делают вид, что Маклауда нет вообще. Он снова пьет, отрыгивается и уже порядком подпитый продолжает:

«А наша мельница? Все пользуются, все возят свое зерно, и никто уже не помнит того, кто ее строил двадцать лет назад. А это был Маклауд! И никто не называет меня Маклауд- строитель мельниц! Нет...»

Короткая пауза и негромко про себя:

« Но стоило мне , стоило мне всего лишь один раз поиметь козу...»

Ну вот, допустим, вот этот рогатый, или крылатый, не разберешь так сразу как его называть... Когда-то поди ж ты как все мы наверняка считал себя богом, или где-то там, рядом, на войну шел, сражался, теперь вот здесь, в БЕЗВРЕМЕНЬИ...

Словно шепот прошел, по залу.

БЕЗВРЕМЕНЬЕ, я кажется, произнес это вслух. Точно! Потому, что кэп откликнулся, ну типа, «чего там Санька?»

А ничего. Нехорошо что-то мне и все тут. Как там в библии?

«... И времени уже не будет»...

Ну да, ну да. Похоже на то.

Что-то стукнуло об пол и разбилось, наверное, мои часы. Это кто-то сказал или я? Какая разница с сознанием моим, опять происходило нечто странное, все плыло словно в дымке как замедленное...

Плиты надгробий стали сдвигаться, по-моему, Коновалов звал меня откуда-то сверху. Что-то лязгало и заунывно скрипело, какое-то марево поднималось вверх, словно просачиваясь сквозь щели надгробий, а они становились все шире...

Потом показались головы. Головы воинов, в шлемах, таких же, как на крышках. Лица были человеческие.

« Вы прекрасно сохранились...»

Пронеслось среди хлама в моей голове.

« Чушь!»

...Врата откроются голосу. За ними увидят Идущие

винтовую лестницу, которая приведет их в комнату без углов. Ведут из комнаты три канала, а также в ней сокрыт от глаз человеческих глиняный горшок.

« И это тоже в моей голове?»

Воины меж тем строились у своих надгробий. Я так и не понял, они за нас или против.

« Блин, где же эта лестница».

Тут кто-то грубо схватил меня за рукав и рванул. Капитан, капитан пристегнитесь! И как он ко мне подобрался, глазами показал куда-то за спину и мы поползли. И лестница нашлась, так и да! Как говорят в Одессе.

х х х

И был голод в той стране, и сошел Авраам в Египет пожить там...

Тора глава Брейшит 12 Лех Леха

...В нем указание пути. В случае ошибки, Идущих ожидает скорая смерть.

Но тот, кто выберет правильный путь по каменному переходу, освещенному светящимся воздухом пройдет дальше и увидит 49 сакральных геометрических рисунков, где две и сорок шесть - Хромосомы Христового Сознания, а на последнем - цветок жизни. Потом все вправо и вправо до Зала Свидетельств.

Похоже, что бормотал весь этот бред вслух. Мы все время куда-то сворачивали, это уже стало надоедать, но утешало лишь, то, что за нами никто не шел. Хотя как знать, может быть, они преследовали нас беззвучно. Откуда мне знать, какие у них способности.

Я же, похоже, утратил все свои напрочь, кроме одной плестись, куда то сквозь полумрак вслед за рогатым капитаном.

Мы попали в комнату без углов, она действительно была круглой. И горшок этот нашли, но никакого указателя в нем не было, только труха. Я не знал, что нужно было с ней делать, и капитан тоже не знал. И три отдельных ходка вело из этой комнаты. И мы тупо пошли по одному из них. Потом Коновал сказал, что тут думать и гадать нельзя. И мы только поэтому угадали и не окочурились, что сразу в правый сунулись. Интуиция, блин. Инкубация.

Шли мы теперь я уже не знаю просто, на какой глубине. А коридор был заполнен светом. Вроде действительно сам воздух тут светился, ну вроде спецэффектов для певцов эстрадных.

И кроме того через какое-то время мы увидели настенную живопись. Странная она тоже была. Сразу и не разберешь. Капитан сказал, что тут оптический эффект. Во как!

Были когда-то такие приколы, намалюют черти чего, для отвода глаз, а потом, чтоб реальную картинку увидать, надо в определенном месте стать, и в две точки разнесенные друг от друга на расстояние смотреть. Я эти приколы знаю. У меня сосед Димка художник такую фигню на раз малевал. Прикольно было.

Нам сейчас присматриваться было некогда, особенно, но я так понял, что это и были те самые Хромосомы обозначены. А так как мы не знали, что с ними делать и инструкций на этот счет не было ни у меня, ни у нашего доблестного рогоносца, просто приняли их как факт.

Потом рисунки сами собой исчезли и проход стал расширяться, пока не превратился в комнату, и вдруг капитан выматерился, с чувством так, душевно... Я его даже зауважал.

На пороге лежало тело, завернутое в какую-то лиловую в этом свете хламиду. Час от часу не легче. Не в саркофаге, хотя он в помещении тоже присутствовал, а просто на полу.